– На землю, – прозвучало резко, как военный приказ.
– Но…
– Быстро.
Каролина не стала спорить.
Сид тоже спешился. Ведя лошадей в поводу, привязал их к ближайшему же стволу.
– Вы в порядке? – заботливо заглянул в лицо жене он, стряхивая мех с опушки на её капюшоне.
– Более или менее, – кивнула Каролина.
Она невольно залюбовалась видом мужа. Облачённый в чёрный с серебром костюм, в высоких сапогах и шляпе с умопомрачительным плюмажем, приколотой к тулье алмазной застёжкой он был бесподобен.
Снег с елей вдруг просыпался сверху тонкой струйкой. Холодный, колючий, веселящий.
Не сдержавшись, Каролина засмеялась. Легко и беззаботно, как можно смеяться только в юности.
Герцог в ответ тоже не сдержал улыбки, обнял жену за талию, привлекая к себе.
– Подозреваете ли вы, дорогая, как сейчас хороши?
– Как в зеркале вижу это в ваших глазах, милорд.
Он привлёк её к себе, жарко зашептав на ухо:
– А помните, как недурён был я вчера вечером? Кто за то, чтобы повторить?
– О чём вы говорите?! Здесь? Это неприлично! – пыталась возмущаться Каролина, но блеск в глазах, румянец и счастливая улыбка выдавали всё ненатуральность её гнева.
– Не отказывайте бедному воину. Я увезу ваш образ с собой. Буду наслаждаться воспоминаниями посреди того ада, что нам предстоит.
– А это будет ад? – сразу сникла Каролина.
– Война – всегда ад.
– Пообещайте мне вернуться.
– Нет, – покачал головой Сид.
– Нет? Но – почему?
– Никогда не даю обещаний, в исполнении которых не уверен на сто процентов. А на войне, моя дорогая, ни в чём нельзя быть уверенным. И меньше всего в том, что останешься жить. Могу лишь пообещать сделать всё возможное для того, чтобы вернуться к вам, моё сокровище.
– Ну так пообещайте!
– Даю слово. Вы будете меня ждать?
– Конечно.
– Верно и преданно?
Каролина кивнула, словно зачарованная, не в силах отвести взгляда от его сапфировых глаз.
– Конечно, – выдохнула Каролина.
Снова пошёл снег. Крупный и мокрый.
Сид, взяв пальцами её за подбородок, заставил запрокинуть голову и поймал губы.
Как сквозь сон чувствовала Каролина прикосновение его ладони, пробравшейся к ноге, обтянутой ажурным чулком.
– Что вы делаете? – фыркнула она.
– А вы как думаете? Снова желаю вас.
– Вы ненасытны!
– Вам это не нравится?
– Нравится, но… не здесь. И… не сейчас…
– Кроме вас, меня и лошадей, которым, уверяю вас, до нас с вами нет никакого дела, я здесь никого не вижу.
– Это становится неприличным. Сначала в опере! Теперь… вы нарочно это делаете?!
Сид хохотал над гневом Каролина так открыто, что её это и бесило, и возмущало, и смешило одновременно.
– Я делаю?! Да это вы нарочно делаете так, сударыня, чтобы я терял от вас голову в самых неподходящих для этого местах!
– Голова тут совершенно не при чём!
– О! Какое верное наблюдение!
Его слишком умелые пальцы заставляли Каролина трепетать от желания, смешенного с гневом.
– Оставьте меня! Слышите? Оставьте! Да вы просто зверь! Вы пользуетесь мною, как игрушкой!
– Вы самая очаровательная из всех известных мне игрушек.
Оступившись, они упали прямо в снег. С опытностью мужчины, для которого ни женская одежда, ни женское тело не представляло тайн, Сид овладел ею.
Чувствуя, как он вонзался в неё с сумасшедшей страстью всё неистовее, Каролина захлёбывалась безумными волнами желания. Содрогаясь всем телом в порыве страсти слабо стонала в изнеможении. Повернув голову, жадно ловила ледяные снежинки горячими, распухшими от поцелуев, губами.
Те мгновения, безумные, ни на что не похожие, бесстыдные, останутся гореть в её памяти навсегда.
Белизна ледяного снега. Черные одежды Сида Кайла. Его синие глаза. Узкие руки на её бёдрах.
Невероятной остроты чувственное удовольствие в поединке двух тел, словно бросающих друг друга вызов.
Поединок, в котором Каролина потерпела поражение и была вознаграждена больше, чем за победу.
Возможность быть в любой момент застигнутыми на месте.
Парк. Зима.
Канун войны.
И они с Сидом наедине. Только вдвоём.
Вот оно оказывается какое – счастье!
Глава 12. Дворцы и улицы
Дождь смешенный с мокрым снегом тоскливо стучал в оконное стекло. Стекал вниз тонкими струйками. Утро выдалось сырое, туманное. От хмурого настроения не спасали ни тепло, ни уют, ни яркое пламя в камине.
Не улучшали настроения и многочисленные зеркала в доме. Какой смысл быть молодой и красивой, если это никому не нужно?
С тех пор, как Сид во главе армии отбыл к западным границам Мороссии пошла уже третья неделя. До этого последние несколько дней он дома бывал редко. Метался между дворцом, где его ждал король, казначейством, где выбивал деньги у министра финансов, и военным лагерем, где муштровал воинов.
Стоит ли удивляться что в столь плотном графике для юной жены места находилось мало?
Каролина скучала. Вздохнув, взялась за книгу.
–Миледи, к вам пришли, – доложил дворецкий.
– Я сегодня не принимаю, – не поднимая головы, отрезала она.
– Ваша сестра, миледи.
– Это меняет дело, – оживилась Каролина. –Немедленно проси.
В ожидании она пошевелила головёшки в камине, стараясь оживить угасающее пламя.
– Каролина! – вспорхнула Селина в комнату.
– Как я рада тебя видеть! – обняла Каролина сестру.
– Скучаешь? Могла бы почаще навещать нас.
– А смысл? Отец на море, матушка в поместье, брат в армии, ты всё время при дворе.
– Бедняжка! Выглядишь совсем сникшей. Каролина, думаю, тебе вовсе не стоит запираться в четырёх стенах. Муж твой, хвала небесам, жив. Так какой смысл в скорбном уединении?
– Я и не уединяюсь вовсе.
– Стоит ли мне сделать вывод, что ты просто не знаешь, как выбраться в свет?
Каролина, не сдержавшись, вздохнула.
– И всё-таки сделать это необходимо. Быть на виду важно. Во-первых, твоё положение обязывает. Во-вторых, ты просто рождена блистать и разве не об этом ты всегда мечтала?
