Джордж, не выдержав, всё-таки шагнул к сестре, порывисто обнимая её, прижимая к себе, окутывая теплом и сочувствием. Делясь той силой, которую способны вливать в нас только самые родные, близкие люди.
– Не плачь, родная. Главное, что ты пришла в себя, очнулась. Его Светлость говорит, что как только мы прибудем в поместье, за тобой будет хороший уход. О тебе позаботятся. Как следуют позаботятся.
– Я знаю только один способ позаботиться о твоей сестре как следует, – процедил сквозь зубы Питер.
– Скажи ещё только слово, и я… – вскипел Джордж.
– Пожалуйста, не нужно, – тихо выдохнула Каролина. – В глубине души ты ведь знаешь, что он прав?
– Ни черта он не прав! Ты поправишься! Герцог сказал, что найдёт способ тебя вылечить!
Каролина бросила взгляд на мужа. Сид по-прежнему казался бесстрастным и отстранённым.
– Ты поправишься. Всё забудется, поверь. Отныне всё будет хорошо.
– Хорошо уже не будет никогда.
Собственный голос казался чужим.
– Нужно срочно возвращаться в лагерь. Остальным скажем, что тебе от зверя удалось убежать.
– Какого зверя?
– Медведя. У волка клыков нет.
Лишь когда брат, скинув с себя подбитый мехом плащ набросил ей на плечи, Каролина поняла, что замёрзла до такой степени, что ничего не чувствует.
– Что теперь будет? – спросила она Джорджа. – Что будет со всеми нами?
– Герцог сказал, вы уедите в его родовое поместье. Так будет лучше.
«Там он запрёт меня где-нибудь в подвалах родового замка», – с тоской подумала Каролина.
Идти пришлось долго. Лес казался глубоко спящим. Место было глухое. Доведись тут оказаться летом, дорогу пришлось бы прорубать в зарослях. Приземистые дубы, корявые вязы, берёзы, рябины и ясени стояли бок о бок. Среди них, время от времени, возникали изъеденные временем, мшистые скалы.
– Эй? Ты в порядке, – коснулся руки Каролины брат, когда она в очередной раз устало прислонилась к стволу. – Выглядишь бледной и утомленной.
– Так себя и чувствую.
Она удивлялась тому, как долго они идут. В ушах стоял гул. Собственное дыхание обжигало, несмотря на то, что ей было холодно и с каждым шагом тело вымораживало всё сильнее. В какой-то момент ноги подогнулись, и она бессильно опустилась в снег.
– Милорд, – услышала Каролина словно издалека голос Питера. – С ней опять что-то не то творится.
Словно издалека Каролина услышала сухой щелчок и возмущённый возглас брата:
– Опусти оружие!
– И не подумаю. А если она опять начнёт на людей кидаться?
– Отойдите оба, – поставил точку в споре властный голос Сида.
Каролина почувствовала, как он приближается. Как руки мужа приподнимают её с земли.
– У неё просто жар. Ничего удивительного. Бедная девочка, наверное, простудилась.
– Ага, милорд. Сказалась ночь, когда она в одном платьице носилась по лесу и рвала нашим парням глотки.
– Если ты сейчас не заткнёшься, я тебе сам глотку порву! – яростно прорычал Джордж.
Сквозь обступающий туман бреда Каролина ощутила к брату щемящую нежность, смешанную с жалостью. Многое бы она сейчас отдала за то, чтобы он был далеко и ничего из случившегося не видел.
С трудом разлепив веки она встретилась взглядом с Сидом.
– Ты вся горишь, – сказал он, будто она без него этого не чувствовала.
– В чём-то твой оруженосец прав. Оставьте меня здесь. Так будет лучше для всех.
***
Пришла в себя Каролина от сдавленного стона и не сразу поняла, что он ей же и принадлежит. Волнами накатывала нестерпимая дурнота.
Ещё не успев открыть глаза, она оказалась в горниле воспоминаний, причиняющих душе не меньшую боль чем та, что мучила тело. Мука, отчаяние, стыд навалились на неё разом.
Заставив себя открыть глаза, Каролина обнаружила, что находится вовсе не в палатке. Над ней сводчатый потолок. Ночную тьму озаряла одинокая свеча. Ложе, на котором она лежала, покрывали звериные шкуры.
Стены из грубого тёсанного камня. На голых стенах Каролина с удивлением рассмотрела следы выбоин, будто по ним когтями бил медведь или тигр, оставляя следы сколов.
Помещение напоминало подвальное, но мебель была изящная, хотя и несколько старомодная – стол, табуретки, кресла, кровать. На столе – фарфоровый кувшин.
Попытавшись шевельнуться, Каролина обнаружила, что прикована толстой цепью к скобе в стене. Цепь длинная. Крепилась к ноге и к запястьям. Особых неудобств не причиняла, пока не начнёшь двигаться, но само её наличие пугало.
– Пришла в себя?
Из темноты на свет выдвинулась колоритная фигура, при одном взгляде на которую рождались стойкие ассоциации с ведьмой.
– Ты лежи, лежи, – посоветовала женщины. – Тебе лучше не нервничать.
– Где я? – зазвенев цепями, приподнялась на локтях Каролина. – Кто вы такая? Где Сид и Джордж?
– На все вопросы отвечу по порядку. Вы в своём замке, герцогиня. Ваш муж поехал за тем, кто, по слухам, может помочь вам победить свой недуг.
– Мой недуг?
Женщина вздохнула:
– Вы не спрашиваете, почему вас приковали цепями. Уже ведь всё знаете?
– Знаю – что? Что могу быть опасной? К сожалению – да. Мне это известно. Чёрные волхвы прокляли меня.
– Это не проклятие.
Каролина с надеждой подняла голову:
– Вы знаете, что это такое? Что со мной случилось?
– Догадываюсь. Пару раз слышала о чем-то похожем.
– Правда? – оживилась Каролина.
– Да, – ответила женщина без особого энтузиазма.
Подойдя ближе, она деловито поправила подушки в изголовье, устраивая Каролину поудобнее.
– Меня зовут Тисса. Я местная знахарка и повитуха по совместительству.
Последнее сейчас Каролине было нисколько не интересно.
– Вы сказали, что знаете, что со мной? Скажите честно, я стала оборотнем?
– Можно назвать и так. Но я бы назвала это одержимостью. В твоё тело проник злой дух, алчущий крови. С заходом солнца он берёт над тобой силу. Проявляет себя, убивая всех без разбору.
– Я могу этому как-то препятствовать?
– Не знаю, девочка. Но даже если и сможешь на какое-то время сдерживать Тьму, разделяющую с тобой твоё тело, ты всё равно будешь походить на смертельно опасное оружие. Стоит лишь на мгновение ослабнуть воле, как Зверь непременно поспешит проявить себя. Ты лишь человек. Человек спит, болеет, скорбит. И в эти минуты дух сможет пользоваться тобой, как вратами.
