Мы разыграем для смертных спектакль. Они уверуют в мой уход. Для них наш сговор останется тайной.
Сиду, готов поклясться, ты будешь нравиться больше прежнего».
Каролина подошла к окну. Раскрыла его створки настежь, впуская в комнату неистовый ветер, задувающий с юго-востока. Ледяной, порывистый, перенасыщенный влагой, он принялся рвать волосы, разметал занавески.
«Заманчивое предложение», – ответила Каролина Тьме, говорящей с ней свистящим змеиным шёпотом.
«А я о чём?».
«Могущество. Колдовские возможности. Вечная молодость. Обольстительность. Богатство»
«Само собой!».
«А в обмен я должна буду тебе всего лишь самую малость? Потерять себя».
Глава 18. Ритуал
Каролина чувствовала себя так, будто внутри неё находилась бомба, готовая рвануть в любую секунду. Всё, что слышала она слышит и захвативший её тело демон. Хуже того, демон слышал даже то, что оставалось скрытым от всех остальных –её мысли.
– Тебе не холодно?
Услышав голос Сида она вся подобралась, словно кошка, приготовившаяся сбежать.
Она не готова говорить сейчас с ним. По целому ряду причин, первая из которых – они не одни.
– Я впустила в комнату слишком много ветра, да? Хотелось вдохнуть свежего воздуха. Почувствовать вкус весны.
Сид приблизился. Он словно ловил её взгляд, но Каролина уклонялась, пряча глаза.
Сейчас ей нужно быть одной. Контакты даже с самыми близкими людьми рискованны. Особенно – с близкими.
– Когда стоишь на таком ветру, кажется, что весна никогда не придёт, – вздохнула Каролина, отворачиваясь от мужа и устремляя взгляд в белый туман взметнувшейся метели.
– Это обманчиво, – возразил Сид. – На самом деле весна близка. Я чувствую её дыхание.
Каролина почувствовала, как Сид осторожно обнимает её за плечи.
– Ты любишь цветы? – неожиданно спросил он.
– Разве существует женщина, не любящая цветы?
– Вон то дерево, видишь? Это мимоза. Его посадила ещё моя мать. Когда она зацветает, это необыкновенно, невероятно красиво. Она зацветёт совсем скоро. И я хочу целовать твои губы под её нежными цветущими плетями.
Он приподнял пальцами её подбородок, заглядывая через глаза прямо в душу.
– Я запрещаю тебе сдаваться. Не смей этого делать. Борись до последнего.
– Думаешь, я сама не хочу жить? Хочу. Ещё как. Но что, если остаться в живых мне будет сложнее, чем уйти?
Сид зарылся лицом в мягкое облако её волос.
Каролине казалось, безмолвно он пытается перелить в неё частичку собственной силы. Это короткое, слишком крепкое, порывистое объятие показалось искреннее всех искусных поцелуев и изысканных ласк, что он дарил ей раньше.
Подняв голову она с наслаждением ощутила прикосновение его узких длинных пальцев к своей щеке.
В синих глазах горело пламя боли.
– Прости меня. Я хотел спасти тебя. Удержать солнечный лучик в ладони, сохранить, защитить. А всё вот оно как обернулось? Но это ведь ещё не конец? Обещаешь не сдаваться так долго, как только сможешь?
– Обещаю, – кивнула она.
Робко, будто бы в первый раз, их губы соприкоснулись. Поцелуй был солёным, со вкусом слёз, хотя ни он, ни она не плакали.
– Мне снова нужно будет спуститься в подвал? – тоскливо спросила Каролина.
Сид, сжав челюсть, кивнул.
– Закат близок, – вздохнула она, роняя голову ему на плечо. – Уже пора?
Этот несгибаемый, сильный человек чувствовал себя беспомощным, наверное, впервые в жизни? Сейчас от него совершенно ничего не зависело. Ни мужество, ни шальная храбрость, ни богатство – не поможет ничего.
Ему оставалось сидеть и ждать. Совсем как простому смертному. Наверное, бог все-таки есть. Любого заставит расплатиться по счёту.
– Ашэр, мы готовы, – окликнул Сид, как только они с Каролиной перешагнули ненавистный порог темницы.
– Леди Кайл? Прошу вас.
Ашэр кивнул на большую деревянную столешницу.
Каролина не могла глядеть на неё без ужаса. Причиной тому были ставшие уже привычными.
Со вздохом пришлось лечь на это ложе, беспрекословно позволив заковать себя.
Каролина со страхом оглядывала вязь непонятных символов, симметрично разбросанных по помещению – по потолку, полу, стенам. Отовсюду смотрела пятилучевая звезда. Внутри неё будто светились непонятные письмена. Вокруг такое количество свечей, что комната казалось залитой огнём.
Помимо металлических кандалов тело Каролины оплели кожаными ремнями. Она чувствовала себя то ли бабочкой в паучьей паутине, то ли гусеницей в коконе – ближе к финалу станет яснее.
Проверив ещё раз путы на крепость, Ашэр отошёл ко второй столешнице, где лежали предметы, заставившие Каролину нервничать ещё сильнее. Они напоминали длинные тонкие иглы.
Бросив беспомощный, испуганный взгляд на мужа, она простонала:
– Ты не уйдёшь? – испуганно, как маленькая девочка.
– Ни за что. Будь спокойна. Не найдётся в мире сила, способная заставить меня покинуть тебя сейчас.
Взяв её заледеневшую ладошку Сид сжал ей в своей руке.
– Что это такое? – уже совсем другим голосом обратился он к Ашэру.
– Якашур. Священные Иглы. Сделаны из священной стали ещё древними народами. Оружие, которого боятся все духи, без исключения. С их помощью вот уже более тысячи лет нам удаётся освобождать людей из-под ига нечисти. С божьей помощью справимся и на этот раз.
Сид с сомнением посмотрел на тонкую сталь, вблизи больше напоминавшей не столько иглу, столько тонкий длинный стилет, огранённый костью и испещрённый очередными древними письменами.
– Вы уверены в том, что собираетесь делать? Если получится так, что ты играешь с древней магией, которой не понимаешь, никто из нас живым отсюда не выйдет, – холодно закончил он.
Каролина подумала о странном контрасте. Голос подобен льда, а рука как огонь.
– Человек состоит из двух начал, – невозмутимо отозвался Ашэр, продолжая готовиться к ритуалу. – Белковой оболочки и энергетической начинки. Тот самый вечный двигатель, что заставляет кровь циркулировать по венам, а мышцы сокращаться. Источник энергии находится в нашем мозге, как в резервуаре. Оттуда она, подобно свету, распределяется по каналам во всём теле. Сейчас по этим каналам вместо одной ниточки протянуты две. И вторую, тёмную, мы перекроем при помощи Якашура.
– Это больно? – испуганно выдохнула Каролина.
– Не больнее того, что человек способен вынести. Но я могу понять, как это больно для вас обоих – очень! Видеть любимого человека в таких мучениях. Мы можем остановиться…
