– Нет! Хватит уже бесконечно говорить об этом!
Голос Каролина почти срывался на фальцет.
Потом что мужество грозило изменить, искушение уступить Тени достигло пика.
Стоило только подумать, как эти чертовы древние иглы войдут в её тело, и она готова была согласиться на всё, что угодно, лишь бы избежать этого!
Однако, пока всё-таки отчего-то не соглашалась.
Ашэр подошёл к Каролина и улыбнулся ей почти нежно:
– Когда мы закончим, твои объятия ни для кого уже не будут опасны. Думай об этом. Старайся в этом черпать силу.
Каролина судорожно кивнула.
Если бы можно было уснуть, впасть в беспамятство, улететь отсюда и вернуться лишь тогда, когда всё будет кончено!
Она зажмурилась, не желая видеть острую иглу в руках экзорциста.
Но отключить чувствительность тела было не в её власти. Почувствовав, как иглы входят, одна за другой, сначала в правую, потом – в левую руку, Каролина закричала.
Острая поначалу, боль сделалась глуше, но продолжала терзать.
Крик замер на губах. Каролина подняла голову и почти с ненавистью поглядела на мучителя. Она пыталась думать о нём, как о докторе, но могла думать о нём лишь как о палаче.
Третья игла вошла в область рядом с солнечным сплетением и на этот раз боль была тягучей и вязкой. И куда более глухой. Каролина уже даже и не пыталась сдержать рвущийся наружу крик.
– Вы уверены, что без этого никак не обойтись? – зарычал Сид, напоминая в этот момент огромного и опасного пса на коротком поводке.
– Если бы можно было иначе, неужели я стал бы действовать так? – раздражённо огрызнулся экзорцист. – Или вы полагаете, мне доставляет это удовольствие?!
– Продолжайте, – глухим голосом приказал герцог.
Иглы выстраивались в подобие общего рисунка.
Казалось, боль должна утихнуть в какой-то момент, её уже невозможно чувствовать. Но Каролина чувствовала. А боль – нарастала.
Последняя игла вошла в тонкую шею. После чего Каролина не могла даже кричать. Слёзы сделались безмолвными.
А потом полились слова заклинания. Или молитвы – разве сквозь боль разберёшь? Голос экзорциста, поначалу тихий и протяжный, нарастал, пока не зазвучал, словно набат, вибрируя в каждой клеточке тела.
Это ощущалось так, будто в области солнечного сплетения собиралась большая, густая, вязкая чёрная лужа. Каролина физически ощущала её. Голос Ашэра тянул к себе чёрную кляксу, как магнит притягивает к себе железо.
Та не собиралась просто так сдаваться и до этого круглая, как шар, лужа обросла колючками и присосками, цепляясь, стараясь удержаться.
Каролину начала колотить дрожь. Поначалу мелкая, она усиливалась с каждой секундой. Нарастала, подобно кому сходящей сели. Боль сделалась нестерпимой. Она окутывала Каролину коконом, отрезая от всего мира. Её колотило так, что ремни уже не в состоянии были удерживать выламывающееся в судороге тело.
Каролина слышала собственный крик и не осознавала, что этот животный вопль гибнущего животного принадлежит ей.
Слышала голос Сида, но уже не в состоянии была понять ни к кому он обращён, ни что говорит.
Весь мир обратился болью. Болью, на дне которой рычало чёрное нечто, угрожающе и низко:
«Как смеешь ты сопротивляться мне, букашка? Я даю тебе несколько секунд на то, чтобы передумать, а после этого превращу твоё тело в один мешок из перемолотых костей, в бурдюк с кровью. Время пошло».
– Что с ней?! Что с ней такое?! – наконец удалось разобрать что говорит Сид.
– Не знаю, милорд! Такого в моей практике прежде не было!
– Но ты ведь справишься?! Ты же обещал…
– Не всё во власти людской, милорд. Она теперь во власти божьей…
– Во власти божьей?! Что-то непохоже! Каролина! Каролина, ты слышишь меня, милая моя девочка? Верните её! Прекратите этот ритуал. Немедленно. Он её убивает.
– Я предупреждал о рисках…
– Но ты не говорил о том, что это может её убить!
– Если я остановлю ритуал, изгнать беса будет уже не получится. Она останется одержимой.
– Зато будет жива!
«Время на раздумье вышло. Что скажешь, моя дорогая госпожа?», – насмешливо шипела дрянь, по всей видимости решив, что последнее слово остаётся за ним.
«Прости, Сид. Я не могу позволить этой твари владеть мной. После всего, через что я прошла, я не сдамся. Изыди, тварь!», – прорычала она.
И в следующую же секунду поняла, что попала в Ад.
Или ад попал в неё.
В мире не осталось ничего, кроме разрывающей, уничтожающей боли. Утопая в ней, Каролина вдруг ощутила, что её удерживают твёрдой рукой, прижимая к полу. Горячее прикосновение руки к руке было для неё в тот момент тем же самым, что нащупать дно ногой для утопающего.
Открыв глаза, она поняла, что лежит на спине, на полу. И что это Сид удерживает её.
– Каролина? – в синих глазах сверкнула безумная радость. – Очнулась?.. Нет! Не закрывай глаза! Не закрывай глаза, слышишь?! Смотри на меня. Оставайся со мной. Не засыпай.
Словно вторым голосом ему вторил Ашэр, продолжая нараспев читать свои молитвы.
А потом это случилось. По иглам, торчащим из её тела словно ёж, заструился сначала чёрный туман, а потом начала капать чёрная вода.
Сделалось так легко – легко несмотря на боль, на полное изнеможение, на всё, только что пережитое.
Каролина поняла, что освободилась. И только тут позволила себе безвольно обмякнуть в обнимающих её руках мужа.
На несколько коротких секунд она была почти счастлива от возможности поверить, что всё закончилось, осталось позади. Но на самом деле (и в этом Каролине пришлось очень скоро убедиться) выиграно оказалось лишь сражение, но не битва.
Тьма сгустилась всё в тот же чёрный смерч и принялась вращаться, набирая обороты, всё быстрее и быстрее.
Речитатив Ашэра зазвучал всё громче и громче. Он словно вкладывал всю свою веру, всю свою силу в голос. Будто отозвавшись на этот голос знаки, заранее расписанные по комнате, засветились. В закрытой камере поднялся ветер, источником которого могла быть только магия.
Чёрный смерч пытался вырваться от силы, затягивающей его на середину комнаты, в круг с самой большой звездой.
То, что случилось дальше…
Каролина потом не была уверена, что это не было бредом или результатом больного воображения. Хотя, если уж на то пошло, откровенным бредом всё было с самого начала.
Земля дрожала под ногами, расступаясь, разъезжаясь в стороны. По полу бежали длинные трещины, пока не образовался глубокий разлом, похожий на пропасть.
