Они пристально разглядывали друг друга.
Пирс отпустил кий.
– Отправляйся к себе в комнату, Эдмунд.
Последовала долгая пауза.
Затем мальчишка изо всех сил ткнул его кием в пах и нырнул под бильярдный стол, оставив задохнувшегося от боли Пирса хватать ртом воздух.
– Ах ты, маленькая дрянь! – Сложившись вдвое, он заколотил кулаками по зеленому сукну стола.
Все, хватит! Сегодня Эдмунд Паркхерст получит свой урок.
– Можно я опущу эту штуку? – напряженно спросила Шарлотта. – Боюсь, меня сейчас сведет судорога.
Делия даже не подняла головы от своего блокнота.
– Еще пару минут. Мне нужно закончить набросок складок на твоей тоге.
Шарлотта постаралась не обращать внимания на приступ боли в руках.
– Интересно, где ты видела, чтобы греческая богиня держала серебряный чайный поднос?
– Нигде. Вместо подноса на картине будет лира.
В мире существовало совсем немного людей, ради которых Шарлотта могла согласиться простоять несколько часов задрапированной в простыню, с подносом в руках, который с каждый минутой становился все тяжелее и тяжелее. Делия Паркхерст была одной из них.
После того как «Пратлер» ославил Шарлотту на весь свет, она отказалась от мысли целиком заполнять свою карточку для танцев. Однако унывать было не в ее характере. Отвергнутая джентльменами, Шарлотта огляделась по сторонам, чтобы найти новых подруг.
И нашла Делию.
Делия Паркхерст была доброй, остроумной и так же подпирала стены на балах, как и Шарлотта. От рождения одно бедро у нее располагалось не совсем правильно. Они устраивались в уголке и принимались шутить над собравшимися, в основном над мужчинами, потом складывали свои неиспользованные карточки для танцев в виде корабликов и запускали в чаше для пунша.
Так продолжалось до тех пор, пока подруги не нашли для себя более интересное занятие.
Подготовка побега.
– На следующий год мы будем за тысячу миль отсюда, – сказала Делия. – Далеко от наших семей и еще дальше от тех, кто читает лондонские скандальные журналы. Я буду делать зарисовки мраморных статуй эпохи Возрождения, а ты – обследовать храмы и гробницы. А вечера мы будем проводить в окружении графов и кавалеров. И больше никаких чайных подносов.
Шарлотта почувствовала себя виноватой. После той сцены в библиотеке их план насчет поездки в Европу оказался под угрозой, а Делия еще ничего не знала об этом.
Она страдала от того, что придется расстроить подругу.
Делия отложила карандаш.
– На сегодня все.
Опустив поднос, Шарлотта развернула на себе простыню и помассировала затекшие руки и ноги.
– Давай поговорим о нашей поездке, – предложила подруга.
– О нет. Не сейчас.
«Ни за что, пока твой отец думает, будто я задрала юбки перед маркизом в библиотеке».
– Почему нет?
Шарлотта постаралась ответить уклончиво:
– У меня еще не было времени убедить твоих родителей, что мне можно доверять. Труднее всего это будет сделать с твоей сестрой. Френсис смотрит на меня так, словно я веду тебя по наклонной дорожке прямиком в руки какого-нибудь распутника.
– Френсис очень заботлива и слишком много внимания обращает на сплетни. Хорошо хоть, нет старшего брата, некому будет возражать. Эдмунд не в счет, его легко переубедить.
«Я бы не была в этом так уверена», – подумала Шарлотта.
– Что тебя останавливает? Лорд Гренвилл?
Вопрос поразил ее.
– С чего ты взяла?
Делия пожала плечами.
– Ты ушла из бального зала сразу, как только он появился, и я знаю, что думает твоя мать. Но я бы не стала беспокоиться насчет ее уловок по поводу маркиза. Он с таким же успехом мог бы находиться на луне, человек просто вне досягаемости.
Шарлотта тоже так считала, пока не оказалась не только в непосредственной близости от него, но еще и в его объятиях. От воспоминаний по спине побежали мурашки.
Она села рядом с Делией и взяла ее за руку.
– Мне нужно кое-что рассказать тебе. Меня очень беспокоит, как ты это воспримешь.
– Шарлотта, ты моя самая близкая подруга, поэтому можешь довериться мне.
У нее комок подступил к горлу. Останется ли она лучшей подругой Делии после того, как расскажет ей правду?
Где-то в коридоре послышался тихий стук. Это привлекло их внимание. Следом грохот. Они вскочили. Потом выбежали из гостиной и помчались в главный холл на звон бьющегося фарфора. Там увидели Эдмунда, стоявшего с виноватым видом над разбитой вазой.
Компанию ему составлял не кто иной, как лорд Гренвилл.
У обоих в руках были бильярдные кии.
Леди Паркхерст торопливо спустилась к ним по лестнице. Чепец у нее съехал набок, она слегка запыхалась. Вид у хозяйки дома был такой, словно грохот вырвал ее из дремоты.
– Какая нелегкая… – Она быстро окинула взглядом присутствующих. – Эдмунд, хотелось бы узнать, что ты тут…
– Прошу прощения, леди Паркхерст, – поклонился Пирс. – Это моя вина. Я тут показывал Эдмунду кое-какие приемы фехтования.
– Фехтования? На бильярдных киях?
– Да. Боюсь, мы несколько увлеклись. Эдмунд учится очень быстро. Это я, отбивая его выпад, сбил вазу. – Взгляд Гренвилла упал на еще одну груду осколков в углу. – И купидона.
– И фазана в биллиардной, – подхватил мальчишка. – Тоже он.
Пирс откашлялся.
– Да, все это моих рук дело. Надеюсь, вы простите меня за неуклюжесть.
Шарлотта скрыла улыбку. Неуклюжесть? Из опыта общения с маркизом в библиотеке она поняла, что он обладает отменными рефлексами и полностью контролирует силу своего тела. Пирс просто брал вину мальчишки на себя. Точно так же как взял на себя ее вину.
– Разумеется, мы восстановим разбитые вещи.
– О, пожалуйста, не надо! – взмолилась Делия. – Они были чудовищны.
– Делия! – одернула дочь леди Паркхерст.
– Но ведь это так.
Мать бросила на нее предостерегающий взгляд.
– Я пришлю служанку, чтобы все здесь убрать. Будь добра, отведи своего брата наверх.
Положив Эдмунду руки на плечи, Делия подтолкнула его к лестнице. Мальчишка в знак протеста едва переставлял ноги. Дойдя до верхней ступеньки, он обернулся через плечо и прошипел Пирсу:
– Это еще не конец. Я глаз с вас не спущу.
Делия посмотрела на маркиза.
– Что бы это значило?
– Понятия не имею.
