Утолив пищевой голод, Шарлотта достала из кармана и развернула перед собой список подозреваемых. После тяжелого разговора о его матери он, вне всякого сомнения, будет рад сменить тему. А она еще больше удостоверилась, что, несмотря на все свои возражения, Пирс нуждается в том, чтобы в его жизни появилась любовь.
Шарлотта начинала с пяти женских имен, потом вычеркнула из списка тех, кто не отвечал соответствующим требованиям, а именно:
1. Присутствие на балу.
2. Имя начинается на С.
3. Пышная фигура.
Теперь еще добавила:
4. Темные волосы.
Глядя на листок бумаги, она задумалась.
– Вот дьявол!
– Что, еще одну пришлось вычеркнуть?
– Хуже. Ни одна не подходит. Их оставалось две, но ни у одной нет темных волос. – Шарлотта потерла переносицу. – Может, продавец соврал?
– Скорее всего, вы пропустили кого-то, а может, и нескольких, когда составляли свой список.
– Не исключено.
Она расстроилась, но не почувствовала себя побежденной.
– Надо будет как следует все обдумать. Я должна найти ответ. – Шарлотта погрузила вилку в лимонное пирожное. – А теперь, почему бы вам не рассказать про свою собаку.
– У меня нет собаки.
– Понятно, что здесь у вас нет собаки. Но где-то ведь она должна быть. У каждого джентльмена есть собака.
– Бульдог по кличке Эллингворт. Я обзавелся им, когда учился в университете. Он тогда был щенком. Потом я уехал за границу, а он жил либо с моим отцом, либо с братом. Ко времени моего возвращения из Вены бульдог уже превратился в настоящую древность, но все равно узнал меня. Мы очень хорошо ухаживали за ним, но бедняга скончался в прошлом году.
Шарлотта отметила осторожность, вдруг появившуюся в его взгляде, но не стала уточнять, с чем это связано.
Он откашлялся.
– Теперь ваша очередь.
– Моя? У меня никогда не было собаки.
– Тогда расскажите о своей семье.
– Что тут рассказывать? Вы видели мою мать. – Она разломила корочку пирожного. – Отца я вообще не помню. Он умер, когда я была совсем ребенком. Поместье перешло к его кузену. Мать вышла замуж рано, поэтому и вдовой стала в молодом возрасте. С тремя дочерьми на руках, которых нужно было выводить в люди и как-то устраивать. Наверное, эти заботы и отразились на ней.
– Почему ваши зятья не вступились за вас? Могли бы взять миссис Хайвуд к себе на какое-то время.
– Колин и Аарон? – Шарлотта пожала плечами. – Я обожаю их, но они только недавно стали молодыми отцами и пребывают в семейном блаженстве. Мне очень не хотелось, чтобы мать мешала их счастью.
– Им известно, как с вами обошлись во время этого сезона?
– Вы имеете в виду ту глупость с «отчаянной дебютанткой»? – Она покачала головой. – Не думаю.
– А вы сами не рассказывали им?
– Мне не хотелось, чтобы они чувствовали свою ответственность за меня.
– Но они все равно несут ответственность за вас. Все-таки мужья ваших сестер.
– Я имела в виду не ту ответственность. – Шарлотта покусала губы, засомневавшись. – Я не хотела, чтобы они чувствовали себя обязанными отвечать за меня. За мое унижение.
– Это потому, что их собственные браки были заключены в необычных обстоятельствах?
– Минерва исчезла неожиданно. Все случилось как-то литературно, неуклюже. Никто и представить не мог, что она может сбежать с очаровательным повесой. Вокруг них всегда было много слухов. А Аарон – прекраснейший человек, но обычный кузнец. Он понимал, что, когда женится на Диане, это может серьезно отразиться на моем будущем. Поэтому сначала именно у меня попросил руки сестры.
– Он спросил вашего разрешения? Сколько вам было тогда – пятнадцать?
– Шестнадцать, по-моему.
– И вы дали согласие.
– Конечно! И была очень рада и счастлива за Диану и за него. Я счастлива за Колина и Минерву тоже.
– Однако их счастье станет препятствием для вашего собственного.
Шарлотта поставила локоть на столик, подперев щеку рукой.
– Наоборот. Видеть их счастливыми, потому что они поженились по любви, – самое большое удовольствие. Это научило меня верить в то, что я тоже смогу найти свою любовь. И если обстоятельства их женитьбы станут препятствием для моего будущего жениха… Тем лучше! Я не собираюсь тратить время на джентльмена, которого можно так легко лишить уверенности в себе.
Пирс напряженно рассматривал ее.
В его взгляде, помимо бесстрастной оценки, мелькнуло что-то новое, напоминавшее беспощадность или жестокость.
– В чем дело? – спросила она.
– Пытаюсь понять, действительно ли вы верите в то, что говорите, или это всего лишь мысль, которая согревает вам душу, когда вы наблюдаете за очередной кадрилью из своего убежища за кадкой с пальмой.
Шарлотта отпрянула.
Да, было несколько моментов проявления слабости, когда она, к своему стыду, стояла в толпе, отдавшись на волю самому отвратительному чувству – жалости к себе.
– Когда станете маркизой, – он сделал глоток эля, – у вас появится возможность отомстить за все это. Вы им еще покажете!
Самое опасное оружие то, которое бьет прямо в сердце.
– Вы ошибаетесь, – сказала Шарлотта.
Пирс опустил кружку.
– Неужели?
– В вашем плане имеется изъян, милорд. Как только я стану маркизой, все общество убедится в том, что не ошиблось в том, что я бесстыдная интриганка, готовая поступиться собственным достоинством, лишь бы заполучить богатого мужа с хорошим положением. Если только…
– «Если только», что?
– Если только некий маркиз не влюбится в меня до безумия и ни от кого не станет это скрывать.
Пирс чуть не поперхнулся элем.
Шарлотта приподняла бровь. Она тоже могла быть беспощадной.
Ей не нужно, чтобы ее спасала семья или лорд Гренвилл. Как только ей станет известно, кто эти таинственные любовники, Шарлотта убедит мать и сэра Вернона в том, что Пирс не имеет к ней никакого отношения. В следующем сезоне они с Делией будут путешествовать по Европе, а в Лондоне появится новый объект для насмешек. Когда она вернется, обогащенная новым опытом и поумневшая, то будет свободна выбирать, выходить замуж или подождать, – что ей покажется предпочтительным.
Бух!
Какая-то огромная ладонь вдруг хлопнула маркиза по плечу. Шарлотта содрогнулась.
Огромная ладонь и, соответственно, рука принадлежали такому же огромному мужчине, широкоплечему, с темными вьющимися волосами.
