Шарлотта подняла голову и, схватив его лицо в ладони, посмотрела ему в глаза.
– Я не могу…
Она стиснула его бедрами. Пирс застонал и еще глубже продвинулся в ней.
– Я не… Я не думаю, что смогу…
Шарлотта понятия не имела, чем он закончит начатую фразу, но ответ ее все равно был бы одним и тем же.
– Тогда не думай, – отрезала она.
И почувствовала, как у нее под ладонями напряглись желваки на его скулах.
Затем он отстранил ее от стены, и Шарлотта повисла на нем. Склонив голову, Пирс спрятал покрытое потом лицо у нее на плече. Одновременно его бедра заработали в удвоенном темпе и с удвоенной силой. Он шумно задышал, ловя ртом воздух.
Теперь в нем не осталось ни тонкости, ни изящества. Не осталось ничего, что напоминало бы о его прежней обходительности и нежности. Только нетерпение. Голая страсть. Он пользовался ее телом, чтобы грубо и целенаправленно добиться лишь одного – получить удовлетворение.
И ей это понравилось!
Шарлотте давно отчаянно хотелось увидеть его с этой стороны, необузданным и безыскусным. Шея и плечи Пирса закаменели от напряжения. Мощные бедра молотили ее по ягодицам. Ему как-то удалось стянуть рубашку у нее с одного плеча и он тут же прихватил голое плечо зубами.
Ритм вдруг замедлился. Но ненадолго. Пирс сразу наверстал упущенное. Бедра заработали еще быстрее и жестче.
Завтра она вся будет покрыта ссадинами, а может, и синяками. Правда, сейчас Шарлотту это мало пугало.
Зарычав, Пирс резко вышел из нее. Его семя выплеснулось ей на живот и размазалось по их телам, пока они целовались, пытались отдышаться и снова целовались.
– Вот это, – сказал он ей через некоторое время, – и есть случка.
Шарлотта обняла его за шею и, тихонько засмеявшись, покачала головой. Он пообещал продемонстрировать ей, что такое случка, и выполнил обещание. Человек слова!
Опустившись на пол, она взяла его за руку.
– Пойдем. И давай поторопимся: может, ванна еще не остыла.
Глава 17
Ванна оказалась мала для двоих. Им пришлось тесно прижаться друг к другу.
Пирс не возражал.
Шарлотта устроилась позади него, ее груди скользили по его спине, когда она намыливала ему голову.
Ощущение было потрясающим.
– Я почему-то совсем забыл про твою записку. Ты хотела поговорить со мной.
– Да. Хотела попросить тебя об одной услуге. – Ее пальцы массировали ему затылок, виски, убаюкивали его, заставляя блаженствовать. – Боюсь, о значительной услуге.
«Любую услугу! Все, что угодно. Только не останавливайся!»
– Ты не будешь против, если мы продлим срок помолвки?
«Все, что угодно, кроме этого».
– Думаю, я буду против.
В частности потому, что у него уже был опыт помолвки с длительным сроком. И эту ошибку Пирс не хотел повторять. Кроме того, существовала проблема наследника, которого, в конце концов, надо было завести. Но главное – он хотел, чтобы Шарлотта была рядом. Хотел заполучить ее полностью и как можно скорее. Пусть и через несколько недель. И дело вовсе не в его нежных чувствах, а в откровенном расчете. Он что, предпочитает проводить долгие зимние вечера в одиночестве за письменным столом? Или месяцами заниматься любовью до потери сознания, впечатывая ее в стену, а потом принимать расслабляющие ванны?
«Второй вариант, пожалуйста!»
– Я бы не просила тебя, если бы речь шла только обо мне, – продолжала она. – Я дала обещание Делии. Мы собираемся вместе отправиться в большое путешествие по Европе на следующий год. Поэтому я и приехала с визитом сюда. Мы планировали уговорить ее родителей согласиться с нашим планом.
Пирс вытер воду с лица.
– Вы одни собрались путешествовать по Европе? Ее родители никогда не дадут разрешения. Я тоже.
– Мы, конечно, наймем женщину, которая будет везде сопровождать нас.
– Зная тебя, какую-нибудь развалину, слепую на оба глаза.
– Пирс, ты же знаешь, я совсем не глупа. Я не собираюсь рисковать. Просто Делия нуждается во мне. Она зависит от меня, и если я обману ее ожидания, нам обеим будет от этого плохо. – Шарлотта провела губкой по его спине. – У нее большой талант, и она заслуживает шанса развить его. А что касается меня… У меня нет способностей к живописи, а также к музыке, поэзии, математике, – вообще ни к чему. И уж совершенно точно к ведению домашнего хозяйства.
Он мысленно улыбнулся.
– Я подумала, что, если разгадаю тайну наших любовников, это наконец позволит заявить о себе. Но видишь, и тут тоже ничего не вышло. Прежде чем приступить к семейной жизни, мне нужно больше узнать о мире. Расширить сознание, увидеть новые горизонты. Я не собираюсь превращаться в безвкусную пустышку, как моя мать.
Пирс вздохнул. Она просила о невозможном. Даже если бы ему и захотелось, он не смог бы с ней согласиться. До конца года сэр Вернон может получить назначение в Австралию. И никогда не оставит дочь без присмотра на другом конце Земли.
– Есть еще одна немаловажная причина, – не унималась Шарлотта. – Это позволит хотя бы частично приглушить сплетни.
– Ты станешь маркизой. Почему тебя так беспокоит, что скажут или подумают какие-то людишки?
– Может, от слабости. Я не знаю. Сплетни, которые распространяли последний год, ранили мою гордость. Хотелось бы, чтобы сплетники поняли, что ты женился на мне не по принуждению. – Она помолчала. – Да мне и самой хотелось бы быть в этом уверенной.
О боже! Эта женщина проникла в тайну, которую Пирс никому не открыл бы добровольно. Поняла, что означает его подрагивающая левая бровь, так же легко, словно прочла об этом в газете. Как она может сомневаться в его чувствах?
Обняв Пирса за талию, Шарлотта положила подбородок ему на плечо.
– Ты можешь сам распланировать нам путешествие, и мы будем в безопасности. Я знаю, ты способен на это. У тебя ведь получилось устроить так, что в определенный день и час мы оказались на постоялом дворе в Ноттингемшире, как раз когда там проездом был твой брат.
Это верно. Еще одно попадание в яблочко. Она была слишком уж проницательна.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, – ответил Пирс.
– Прекрасно понимаешь. Не удивлюсь, если ты устроил поездку туда ради того ленча. Рейф тоже так считает. – Шарлотта поцеловала его в плечо. – У меня только сестры. Никогда не смогу понять, почему мужчинам не придет в голову просто прийти и сказать это. Но я надеюсь, тебе известно, что твой брат понимает, насколько сильно ты его любишь.
У Пирса комок подступил к горлу.
Он погладил ее руки, надеясь, что прикосновение скажет ей все, что он не мог выразить словами.
