Из-за спины она вытащила заколку для волос и показала ему.
– Я напрактиковалась. Ты был прав: это не очень трудно, если есть сноровка.
– Тебе нужно отдыхать.
– Я уже отдохнула за пару дней. И чувствую себя великолепно. – Шарлотта позволила соскользнуть галстуку на пол, потом подошла к Пирсу и положила руки на его обнаженную грудь. – Мне становится лучше с каждой минутой.
Он закрыл глаза, чтобы защититься от желания, которое вызывало в нем это тело под шелковым пеньюаром, эта тяжелая коса золотистых волос, лежавшая у нее на груди. Но его попытка провалилась. Закрытые глаза лишь усиливали ощущение интимности. Пирс вдруг сообразил, что тянется к ней, что теряет голову, наслаждаясь тем, как она дотрагивается до него. Ее пальцы легко скользили, касаясь его обнаженной кожи, очерчивая контуры его ключиц, играя с завитками волос на груди.
А потом, когда он уже не мог больше сдерживаться – иначе бы умер! – Шарлотта губами коснулась его губ.
Господи, что эта женщина делает с ним! Пирс задыхался. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
О черт, у него, кажется, подгибаются колени!
Но такое описывают только в романах и дешевых мелодрамах. Он никогда не думал, что подобное случается в реальной жизни. Но с ним случилось! Невероятная слабость от захлестнувшего желания.
Руки сами нашли ее талию. А может, это талия сама нашла его руки. Не важно! Шарлотта не отстранилась. Погрузившись в легкий шелк пеньюара, он притянул ее к себе, одновременно впившись в нее поцелуем.
Нет ничего проще, чем на руках донести ее до постели, а там с головой погрузиться в сладость. Шарлотта еще слаба. Но он будет осторожен. Вполне возможно. Каким-то образом.
Она обняла его за шею, но Пирса что-то царапнуло. Повязка на ее руке.
Это привело его в чувство. Он резко открыл глаза, убрал ее руки со своей шеи. Пирс не мог позволить этому произойти снова. Ни за что! Он не допустит, чтобы желание и эмоции заглушили голос рассудка. Не сейчас, когда ее безопасность зависит от остроты его инстинктов.
– Кто принес поднос с завтраком в твою комнату? – спросил Пирс.
Шарлотта захлопала глазами, растерявшись от неожиданной смены темы.
– Что?
– Поднос с завтраком и аконитом. – Он подвел ее к креслу и, усадив, сам сел на скамеечку для ног напротив, поставил локти на колени и сцепил пальцы рук. – Кто принес его к тебе в комнату?
– Служанка.
– Какая именно?
Шарлотта покачала головой.
– Не знаю. Рыжеволосая. Я ее редко видела.
– Ни у одной из служанок в доме нет рыжих волос.
– Может быть, я ошиблась.
Пирс в этом очень сомневался. Память – вещь, конечно, несовершенная, в ней могут возникнуть провалы, но рыжие волосы никто не станет придумывать, чтобы воображением заполнить пустоту.
– Почему бы тебе просто не опросить слуг?
– Мы их уже опросили. Все отрицают, что что-нибудь знают об этом.
– Естественно, все будут отрицать. Они боятся, что их выгонят. Леди Паркхерст коллекционирует необычные растения. Я уверена, что это была просто чудовищная ошибка.
– Ядовитый аконит невозможно по ошибке положить на поднос с завтраком.
Шарлотта слабо улыбнулась.
– В тебе говорит твоя профессия. Но здесь не место для международных заговоров. Это обычный загородный прием.
– Не будь наивной, – сказал он немного резче, чем хотел. – Ты начала задавать вопросы, проводить свое небольшое расследование. Возможно, подошла слишком близко к тайне, которую кто-то готов оберегать любыми способами.
– Пирс, умоляю! Не нужно искать заговоры там, где их нет. – Она провела рукой по его лбу, словно пытаясь разгладить глубокие морщины. – Это еще одно подтверждение того, насколько мы разные. Я оптимистка, а ты всегда думаешь о самом плохом. Я все выставляю напоказ, ты – складываешь в укромный уголок. Для меня стакан наполовину полон. Для тебя – в нем отрава.
– Ты думала бы точно так же, если бы занималась тем, чем занимаюсь я. Именно поэтому я никогда не позволю тебе участвовать в моей работе.
– Ты же обещал подумать.
Он уже подумал.
Несмотря на присущую ему рассудительность, Пирс был заинтригован идеей привлечь ее к работе на секретную службу. Конечно, ей не пришлось бы красться по карнизам или тайно перевозить документы. Однако Шарлотту отличали проницательность и умение быстро сходиться с людьми. Пирс уже представлял себе, как они возвращаются с какого-нибудь бала или ужина и принимаются анализировать свои наблюдения, делясь между собой обрывками разговоров и сплетен.
А потом неистово занимаются любовью.
Но когда он увидел ее лежавшей на полу в коридоре, все его планы кардинально изменились. Для него изменилось все.
– Я могу этим заниматься, Пирс. У меня соответствующий темперамент. Я вернусь из путешествия с широким кругозором, более воспитанная. Стану умелым напарником и смогу защищать себя самостоятельно.
– Защиту предоставь мне. И ты никуда не поедешь.
Шарлотта стала грустной.
– Ты обещал дать мне шанс, чтобы показать себя.
– Это было до того, как ты чуть не умерла у меня на руках. Когда я нашел тебя там, на полу…
Пирс выругался, намного грубее, чем обычно позволял себе в присутствии дамы.
– Я понимаю. – Сдвинувшись на краешек кресла, Шарлотта взяла его руку и переплела со своими его дрожащие пальцы. – Я знаю, ты испугался.
Ничего она не знает!
Шарлотта даже не представляет, как он был потрясен, когда увидел ее, лежавшую на полу. И она никогда не узнает об этом. Этой тайной, этим грузом сокрушительного стыда, Пирс не поделится ни с кем. За минувшие десятилетия он уже привык к подобной тяжести, выдержит и еще несколько десятилетий.
– Мне нужно сказать тебе кое-что. – Шарлотта держала его за руку, а сама смотрела в пол. – Я уже давно хотела тебе сказать. Это не пришло в голову только сейчас. Ты достаточно умен, чтобы все понять. Я имею в виду… Поляна… Ты сам сумеешь сделать выводы.
Пирс удивленно смотрел на нее.
– Боюсь, ты будешь не очень доволен, услышав мои слова. Начнешь спорить, но это ни к чему. Ты не единственный, кто принимает безоговорочные решения, и тебе известно, что я еще больше начинаю упираться, когда кто-то хочет меня разубедить.
О господи, она хочет бросить его! Каким хвастливым дураком он выставил себя позапрошлой ночью, когда принялся излагать все варианты, которые помогли бы решить их небольшое затруднение! Сейчас она припомнит ему это и попросит освободить ее от помолвки.
Но хуже того – Пирс понимал, какой ответ даст. Ему придется проявить достаточно благородства и отпустить ее.
