Шарлотта рассчитывала, что все наконец образуется. Сколько смеха будет за разговорами с лучшей подругой и с бокалом шерри в руке! У нее столько всего накопилось!
– Бедняжка, – пожалела она Делию. – Наверняка сейчас рассказывает Эдмунду про персики и баклажаны.
Пирс склонил голову набок.
– При чем тут баклажаны, не пойму?
Шарлотта не успела объяснить: в салон вошли сэр Вернон и леди Паркхерст и прикрыли за собой дверь.
Пирс поднялся с кушетки, подождал, пока леди Паркхерст сядет, и опять занял свое место. Настоящий джентльмен, даже в таких совершенно диких обстоятельствах.
– Мы впервые встретились на маскараде, – начала леди Паркхерст. – Думаю, как раз тогда и началось…
Сэр Вернон прервал ее, как всегда слишком общительный:
– Я спортсмен по натуре, и ничего не могу с собой поделать: живу ради охоты, ради погони.
– А я обожаю, когда за мной гоняются.
– Тогда кровь быстрее бежит по жилам.
Его жена на миг прикрыла глаза.
– Поэтому мы… любим ролевые игры. С годами они становились все более замысловатыми. Муж давал мне деньги целыми кошельками. С их помощью я создавала новую личность. Выдумывала новое имя. Покупала новые платья, парики, драгоценности. Даже нанимала слуг. Я присылаю ему шифрованное письмо, в котором сообщаю, когда и где меня найти, а потом…
– А потом вы наслаждаетесь друг другом, – закончил за нее Пирс.
«Спасибо», – мысленно поблагодарила его Шарлотта. Помимо уже сказанного никаких других подробностей ей не хотелось знать.
– Иногда мы превращались в джентльмена и потаскушку, иногда – в путников, случайно оказавшихся на одном постоялом дворе, а иногда – в любовников, которые скрывают свою связь.
– В дворецкого и горничную, – добавила Шарлотта.
– Такое тоже бывало.
– Так это вы принесли поднос с завтраком в мою комнату в то утро, – сообразила Шарлотта. – На вас была форма горничной и парик.
– Да, – призналась леди Паркхерст. – Я так сожалею об аконите, моя дорогая. То был несчастный случай, и не по моей вине. – Она бросила взгляд на мужа. – Виноват был «дворецкий». Он принял цветок за ирис.
– Откуда мне было знать, что это разные цветы? И те и другие фиолетовые и красивые.
– Это могло убить ее, Вернон.
– Но ведь не убило. – Хозяин дома показал на Шарлотту. – Посмотри на нее. Она отлично выглядит.
Шарлотта успокаивающе сжала руку Пирса. Того так и подмывало ответить на тираду сэра Вернона.
– Это правда, – сказала она. – Я полностью пришла в себя. Мне всегда казалось, что был не умысел, а случайность, ошибка.
– Почему вы не сказали мне правду сразу же, в первую ночь? – спросил Пирс сэра Вернона.
– Я бы с радостью это сделал, Гренвилл, но только наедине, подальше от ушей Эдмунда. Но ты так быстро ухватился за вариант с предложением, что у меня просто не оказалось возможности поговорить с тобой. Я подумал, что между вами что-то есть. В конце концов, вы же прятались за шторами вдвоем.
Шарлотта пристально посмотрела на Пирса: «Действительно прятались».
– И вы не ошиблись, сэр Вернон. – Он выдержал ее взгляд. – Между нами действительно что-то было с самого начала.
Леди Паркхерст облегченно вздохнула.
– Я так рада, что все устроилось к лучшему. Можем ли мы надеяться на прощение?
– Да, конечно. – Шарлотта поднялась и, подойдя к хозяйке дома, поцеловала ее в щеку. – Я даже благодарна вам.
А еще она просто обожала леди Паркхерст.
Это было так воодушевляющее – видеть супружескую чету, которая после стольких лет брака сохранила в себе силу любви и жажду к плотским удовольствиям. Ей казалось очаровательным то, что они до сих пор находят способы удивить друг друга. Это давало надежду их с Пирсом браку. Поженятся они завтра или через несколько лет, не важно – остепениться не означает угомониться.
Что же касается шока Эдмунда…
Существует много вещей, куда более худших, чем стать свидетелем родительской любви. И мальчику их еще предстоит пережить.
Все вернулись в столовую. Они наверняка лишились аппетита, но так или иначе, ужин подходит к концу. Леди Паркхерст поправила прическу и разгладила юбки.
– Учитывая случившееся, мы решили опустить тост сэра Вернона и перейти сразу к вашей помолвке.
Пирс встал.
– Так будет даже лучше.
Они направились по коридору вслед за хозяевами, но перед дверями столовой Пирс остановил ее.
– Как я понимаю, – сказал он, – у нас имеется два способа объявить о помолвке.
– И какие же?
– Я могу сделать степенное и приличное объявление, поцеловать тебе руку и пригласить на следующий танец.
– Хм. Типично для лорда. А какой второй?
Левая бровь у него едва заметно задергалась.
– Это будет объявление о сумасшедшей и страстной любви. Долгие поцелуи с настоящим прикосновением губ. Один за другим несколько вальсов с бесстыдным прижиманием тел. Твои зятья будут умеренно недовольны, в стане твоей матушки кто-нибудь упадет в обморок. Количества возникших слухов хватит на то, чтобы заполнить три следующих номера «Пратлера».
Шарлотта сделала вид, что задумалась.
– Так как мы поступим, любовь моя? – Пирс предложил ей руку. – Начнем штопать твою порванную в клочья репутацию или устроим очередной скандал?
Она взяла его за руку и переплела их пальцы.
– С тобой переживу все, что угодно.
Эпилог
Все в поту и задыхаясь, они откатились друг от друга и раскинулись на подушках и простынях, на какой-то миг почувствовав себя пресыщенными. Но только на миг. Три месяца воздержания не так-то легко восполнить.
Шарлотта положила голову на голую грудь мужа. Сильная рука обняла ее, и Пирс еще крепче прижал жену к себе. Он ласково погладил ее по спине, отчего волны тепла побежали по разомлевшему телу.
Сейчас ей не хотелось быть ни в каком другом уголке мира.
Пирс бросил беглый взгляд на канделябр со свечами.
– Какого черта там делает моя перчатка?
– Понятия не имею.
Шарлотта осмотрела спальню. Повсюду в беспорядке валялась одежда. Его сорочка и жилет свисали с туалетного столика. На столбцах кровати болтались ее чулки. Трусики отдыхали на полу в компании с его серыми брюками. Шелковое подвенечное платье, отделанное тончайшими кружевами и расшитое жемчугом, сейчас превратилось в груду роскошной материи и украшало собой ковер.
