Поодаль, на взгорке, за рощицей, виднелись домики небольшого сельца, солнце играло на купольном кресте церковки…
– Эй, Митяй! – крикнул Протасов, махнув рукой, и какой-то кряжистый малый кинулся к нему из толпы, стаскивая картуз.
Лицо мужика раскраснелось, глаза были возбужденно вытаращены.
– Здравствуйте, барин Василий Дмитриевич, – протараторил он, кланяясь. – И вам почтение, барыня! – последовал поклон в сторону Лиды, и она кивнула в ответ. – Слыхали про беду?
– Слыхал, – буркнул Протасов. – Правда, что беда… Вот едем в Березовку. А что народишко сюда набежал? Неужто это здесь случилось?
– Аккурат на этом самом месте! – ретиво закивал Митяй, еще больше выкатывая глаза. – Он, значит, Иона Петрович, в Спиридоньевку ехал, а вон там поворот крутенький, ну и…
Лида всплеснула руками. Так ведь село впереди – это Спиридоньевка, где они с Протасовым были обвенчаны минувшей ночью! Зачем помчался туда дядюшка – Бог весть, но вот этот и в самом деле крутой поворот оборвал его последний путь. И эти люди шатаются здесь, с любопытством рассматривая… что? Капли его крови?!
– Митяй, подержи коня, – распорядился Протасов, соскакивая с козел. – Я пойду погляжу. Крепче Альзана держи, чтобы не понес, он не любит галдежа, а тут будто стая сорок присела.
Митяй с готовностью вскочил на место кучера, натянул вожжи, да так, что Альзан недовольно задрал голову, но стоял как вкопанный.
Протасов мельком глянул на Лиду, но она успела заметить на его лице сочувственное выражение. Впрочем, он тут же отвернулся, бросив через плечо:
– Посидите здесь, Лидия Павловна, очень прошу никуда не ходить, делать вам там решительно нечего.
Лида и не собиралась выходить из коляски. Руки у нее были ледяными, ноги дрожали, и она понимала, что и двух шагов не сможет сделать по дороге. Молча смотрела вслед Протасову, который прошел под обочине, оглядываясь, потом подошел к толпе, поговорил с одним, с другим…
Митяй оглянулся на Лиду, покачал головой:
– Ох, барыня, вижу, неможется вам? Знавали покойного? Али просто жалеете доброго человека? Небось гостили у Василия Дмитриевича, на прогулку с ним поехали, а тут страсти-ужасти такие?
Лида кивнула, не в силах слова молвить, радуясь, что этот человек не знает, что погибший был ее родным дядюшкой, а у Василия Дмитриевича она совсем даже не гостит…
– Побледнели-то как! – пробормотал Митяй, по-прежнему не сводя с нее враз любопытного и сострадательного взора. – Ох, надо бы Василию Дмитриевичу поскорей вас отсель увезти, тяжкое зрелище!
Протасов, исчезнувший было в толпе, внезапно появился из гущи народа, словно услышал эти слова, и быстро пошел к двуколке. Лицо его было хмуро. Метнув взгляд на Лиду, он нахмурился еще больше.
– Спасибо, Митяй, – сказал он, принимая у мужика вожжи и сменяя того на козлах. – Поехали мы в Березовку, прощай.
– Прощайте, барин Василий Дмитриевич, – поклонился Митяй. – Да вы поглядывайте, барыня что-то плоха!
– Сам вижу, – буркнул Протасов, привставая на козлах и крича собравшимся: – Расступитесь! Пропустите!
Толпа послушно разошлась, Лида будто во сне видела людей, которые почтительно кланялись Протасову, а потом вновь принимались разглядывать дорогу, траву кусты, что-то обсуждать… она знала что!
Проехав с полверсты
[71], Протасов остановил коня и, держа вожжи туго натянутыми, обернулся к Лиде. Она к этому времени немного пришла в себя, вдобавок успела снова посмотреться в заветное зеркальце и убедиться, что выглядит просто великолепно. И ее несказанно удивили первые слова Протасова:
– Возьмите себя в руки. На вас лица нет! Вы даже подурнели.
«Что, он ослеп?! – обиделась Лида. – Или это нарочно? Он на меня все еще зол из-за Марфуши? Но какое значение имеет моя несчастная обмолвка по сравнению с гибелью дядюшки?!»
– Бестолковый народ! – воскликнул Протасов сердито. – Все следы затоптаны! Теперь невозможно понять, что произошло на самом деле! Полиции здесь делать нечего.
– Какие следы? – изумилась Лида.
– По которым можно было бы понять, что здесь на самом деле произошло! – Протасов взглянул на нее, как на дурочку. – Неужели не понимаете? Вижу, что нет… Ну, если вы читаете романы любовные, то я – криминальные предпочитаю, про великих сыщиков.
– Криминальные? – тупо повторила Лида.
– Ну да! Про Эдгара Аллана По слыхали? Про его сыщика Дюпена, про «Убийство на улице Морг»? А Уильяма Годвина читали – «Вещи как они есть, или Приключения Калеба Уильямса»? Главный герой там ведет себя как самый настоящий сыщик. А про Чарльза Диккенса слыхали? Про его роман «Холодный дом», например? Как же интересен инспектор Баккет, который раскрыл убийство юриста Талгхинкорна! Мемуары французского сыщика Видока я читывал с удовольствием… Да мало ли! Предсказываю этому литературному жанру блестящую будущность! Жаль, у нас в России он пока еще не развит, а ведь книги эти полезные, они учат обыкновенного человека развивать свою наблюдательность, выводы делать, сопоставляя факты… Я бы нашу полицию в обязательном порядке заставил про инспектора Дюпена читать и про инспектора Баккета!
– И какие же выводы вы сделали сейчас? – спросила изумленная Лида.
– Какие-какие, – буркнул Протасов, отворачиваясь и снова распуская вожжи. – Странные… неутешительные… Однако их проверить надобно. Пошел, пошел, Альзан, да ходу прибавь!
Двуколка снова понеслась, но уже не с такой одуряющей скоростью, как прежде.
Лида озадаченно смотрела на сильную прямую спину Василия Дмитриевича.
Выводы? Она тоже сделала кое-какие выводы… Вот только с кем об этом можно поговорить, посоветоваться с кем?
Может быть, раскрыть душу Василию Дмитриевичу?
Лида не успела ничего решить – двуколка Протасова уже промчалась по березовой аллее и остановилась у дома, который еще несколько часов назад принадлежал Ионе Петровичу. Все окна были закрыты ставнями.
Первым, кого увидели прибывшие, был Касьян, который угрюмо сидел на крыльце, свесив голову ниже плеч.
Из раскрытых окон слышно было, как голосят бабы над покойником, но их вопли перекрыл возмущенный крик Протасова:
– А ты что здесь делаешь, негодяй?!
Касьян вскинул голову, вскочил, резко побледнев.
Протасов выскочил из двуколки, швырнув вожжи Лиде, видимо не вполне отдавая себе отчет в том, что делает.
Она их изумленно перехватила, и Альзан, как ни странно, не шелохнулся – видимо, тоже был изумлен.
– Тебя в полицию надо отправить! – закричал Протасов, подступая к Касьяну. – Или запереть, пока сами оттуда не приедут! Хоть послали кого-то в уезд, что здесь убийство произошло?
