«Если мы воюем с Богом, то все наши смертные усилия бесполезны», — подумал он.
Галдар широко распахнул двери Храма, и люди хлынули внутрь. Опускаясь на колени, они умоляли Мину прикоснуться к ним и излечить их самих и их детей. Рыцарь краем глаза следил за минотавром: тот с минуту наблюдал за верующими, а потом куда-то вышел. Герард собирался воспользоваться этим и выскочить следом, как вдруг заметил отряд нераканцев, маршировавших вверх по лестнице. Они вели плененную девушку, которая, судя по ее одежде, была соламнийкой. Руки пленницы были связаны, но она шла, высоко подняв голову, и в глазах ее читалась твердая решимость.
Герард с первого же взгляда узнал горделивую пленницу. Он застонал, крепко выругался, а потом отступил в тень и закрыл лицо руками, надеясь сойти за молившегося прихожанина.
— Мы схватили ее при попытке войти в город, Мина, — доложил один из рыцарей.
— Она ужасно дерзкая, — сообщил другой. — Начала ломиться прямо в главные ворота, даже не потрудившись спрятать где-нибудь свои доспехи и меч.
— Который потом сдала без боя, — добавил первый. — Глупая и трусливая, как и все соламнийцы.
— Я не трусливая, — возразила Одила с достоинством. — Просто я не собиралась драться, ибо пришла сюда по доброй воле.
— Освободите ее, — велела Мина суровым голосом. — Задержанная может быть нашим врагом, но прежде всего она рыцарь и заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением, а не тащили на веревке, словно уличного воришку.
Пристыженные нераканцы поспешили снять путы с рук пленницы, и Герард отошел еще дальше в тень, не желая попадаться Одиле на глаза: она могла нечаянно выдать его. Впрочем, вскоре он осознал, что подобное опасение было напрасным — Одилу интересовала только Мина.
— Почему ты пришла сюда и зачем хотела видеть меня, Одила? — мягко спросила ее Повелительница Ночи.
Девушка упала на колени и сжала руки.
— Я хочу служить Единому Богу!
Мина нагнулась и поцеловала Одилу в лоб.
— Единый Бог очень доволен тобой.
Сняв медальон со своей груди, она повесила его Одиле на шею.
— Ты будешь жрицей Единого Бога. Встань и прими благословение Божье.
Одила поднялась. Ее глаза возбужденно блестели. Пройдя к алтарю, она присоединилась к другим служителям, которые, стоя на коленях, молились Единому Богу. Герард, испытывая чувство сильнейшей горечи, вышел прочь.
«Провалиться мне в Бездну, если я знаю, что теперь делать!» — подумал он.
13. Новообращенная
Ничем не выделявшийся на фоне других Рыцарей Тьмы, Герард вскоре был приписан к патрулю. Ежедневно его маленький отряд маршировал по улицам вверенной ему части Соланта с целью выслеживать и немедленно хватать любых нарушителей спокойствия (в большинстве из них рыцарь с удивлением узнавал кого-нибудь из своих бывших сокамерников).
Впрочем, жители Соланта казались явно не способными ни на какой бунт. Потрясенные ужасными событиями, люди находились в состоянии шока: ведь только вчера они жили в единственном свободном городе Соламнии, а сегодня он уже был оккупирован их злейшими врагами. Слишком многое изменилось в одночасье. Конечно, со временем побежденные могли прийти в себя, организоваться и стать опасными для победителей. Хотя... Набожные соламнийцы всегда страдали из-за ухода Богов. Чувствуя пустоту на душе и нехватку чего-то очень важного в своей жизни, они с интересом отнеслись к появлению Единого Бога. Правда, это еще не означало их готовности принять его. Не зря же старинное изречение гласило: «В то время как эльфы стараются соответствовать требованиям своих Богов, люди стараются выбирать себе Богов, соответствующих их требованиям».
Да, религиозность не мешала гражданам Соланта оставаться скептиками. И все-таки каждый день к Храму Паладайна, переименованному в Храм Единого Бога, тек поток больных и раненых. Там же собиралась длинная очередь из желавших увидеть чудеса исцеления — и еще более длинная очередь из желавших увидеть ту, которая их творила.
Накануне Мина поведала прихожанам о духовном прозрении сильванестийцев: увидев, как с благословения пославшего ее Бога Мина поднимала на ноги смертельно больных, эльфы сразу преклонились перед ним и поклялись служить ему всеми силами души.
Жители Соланта стали свидетелями точно таких же исцелений, но, вместо того чтобы прийти к Богу, пошли в рукопашную, ибо уверовавшие в подлинность чудес обиделись на тех, кто объявил их дешевыми фокусами. В итоге Герард, всего лишь два дня назад зачисленный в патруль, получил приказ оставить городские улицы и заняться предотвращением драк в Храме.
Он даже не знал, радоваться такому переназначению или нет. Последние сорок восемь часов мнимый нераканец провел пытаясь решить, следует ли ему встретиться с Одилой и откровенно поговорить с нею или же он должен по-прежнему избегать ее. Конечно, Герард не думал, что Одила выдала бы его, однако и доверять ей как прежде он не мог, поскольку не понимал причины столь неожиданного пробуждения в ней религиозного пыла.
Никогда еще перед Герардом не стояло выбора — служить или не служить Богам. Собственно говоря, он вообще о них не думал. Для его родителей присутствие или отсутствие Богов также ничего не значило. Единственное изменение, случившееся в их жизни с исчезновением Богов, свелось к тому, что на следующий день после ухода Божественного Пантеона они принялись завтракать, не произнеся обычной благодарственной молитвы. Теперь же мысли соламнийца были заняты Богами днем и ночью. Впрочем, сердце его пребывало с зачинщиками драк и нередко подначивало своего хозяина тоже кого-нибудь стукнуть.
Через Ричарда, остановившегося в придорожном трактире, Герард уже передал Совету Рыцарей всю добытую им информацию, в том числе и ту, что подтверждала намерения Мины пойти на Оплот.
С учетом подкрепления, присланного из Палантаса, сейчас под началом Мины находилось пять тысяч солдат и рыцарей, и с этой армией она собиралась покорить город, окруженный мощными крепостными стенами и в течение целого года выдерживавший натиск вдвое большего по численности войска. Раньше Герард просто посмеялся бы над подобным планом, но ведь Мина уже захватила Солант, считавшийся неприступным, с гораздо меньшими силами. Она вошла в него при помощи драконов и армии душ, которых собиралась использовать и при взятии Оплота. Герард снова и снова вспоминал страшную ночь падения Соланта и все чаще повторял себе, что живые воины не могли противостоять мертвым. Он даже поделился своим заключением с Советом Рыцарей, хотя никто не спрашивал его мнения по этому поводу.
Герард уже выполнил поставленную перед ним задачу и мог покинуть Солант, вернувшись в сердце Соламнийского Рыцарства. Тем не менее он все еще околачивался здесь, чем ставил свою жизнь под угрозу, ибо, по словам Мины (да и по глубокому убеждению самого Герарда), минотавр считал его вражеским лазутчиком. Правда, никто почему-то не следил за ним. На него вообще не обращали внимания. Его не ограничивали в передвижениях, он мог идти куда угодно и говорить с кем угодно. Он не был принят в ближайшее окружение Мины, но ничего от этого не потерял, поскольку она не пыталась хранить никаких секретов, откровенно отвечая на любой вопрос, касавшийся как ее собственных планов, так и подробностей о Едином Боге, и, приходилось признать, такая уверенность в своих силах впечатляла.
