Книга Драконы Исчезнувшей Луны, страница 4. Автор книги Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Драконы Исчезнувшей Луны»

Cтраница 4

— Чтобы одурачить. Одурачить и посмеяться над нами. И именно это, вне всякого сомнения, она сейчас и делает.

Звуки ударов неожиданно прекратились. Снаружи воцарилась тишина, и на мгновение у Палина мелькнула надежда, что ломавшие дверь решили бросить свою затею и уйти. Затем послышался странный шорох, словно все, кто находился в коридоре, дружно бросились в разные стороны, освобождая проход, и тут раздался звук других шагов — гораздо более легких.

В тишине прозвучал голос. Он все время прерывался, словно говорившего душили слезы.

— Слушайте меня, маг Даламар! Я знаю, что вы там. Снимите заклятие, которое вы наложили на дверь, и мы поговорим о том, что интересует нас обоих.

Губы Даламара слегка искривились. Он стоял, ничего не отвечая и не предпринимая никаких действий.

— Вы получили от Единой Богини множество даров, сделавших вас еще более могущественным, чем прежде, — продолжала Мина, не услышав из-за двери ответа. — А взамен Она просит лишь истово служить Ей. Миллионы душ устремятся к вам, обладателю магии мертвых, дабы услышать ваши повеления. Вы покинете эту Башню и сможете странствовать по свету, а потом вернетесь в родные места — в леса, которые нынче видите только во сне. Ваши заблудшие соплеменники бродят сейчас впотьмах, но они примут вас как своего повелителя, склонятся перед вами и будут служить вам во славу Единой Богини.

Даламар закрыл глаза, как будто его терзала сильная боль.

Ему предложили осуществить его самое заветное желание, понял Палин. Кто смог бы отвергнуть такое?

И все же Даламар хранил молчание.

— Теперь я обращаюсь к вам, Палин Маджере, — крикнула Мина, и Палину показалось, что он видел, как ее янтарные глаза сверкнули сквозь закрытую и заговоренную дверь. — У вашего дяди, Рейстлина Маджере, хватило силы и храбрости бросить вызов Единой Богине. Взгляните же теперь на себя, его племянника. Вы прячетесь от Богини, как ребенок в страхе перед наказанием. Каким разочарованием вы были все это время для Рейстлина, для собственной семьи и для себя самого! Единая Богиня видит насквозь ваше сердце и желание, которое его иссушает. Склонитесь перед Ней, Палин, и вы достигнете большего величия, нежели ваш дядя. Вы согласны, Маджере?

— Если бы ты пришла ко мне раньше, я поверил бы тебе, Мина, — ответил Палин, — ведь никто не сравнится с тобой в умении проникать в самые темные закоулки человеческой души. Но ты опоздала. Мой дядя, где бы ни обретался его дух, не стыдится меня. Моя семья дорожит мною, хотя, возможно, я этого и не заслуживаю. Мне следует поблагодарить твою Богиню за свое прозрение, ибо через него я понял, что познал самое главное в этой жизни — я любил и был любим. Все остальное не имеет значения.

— Какая трогательная речь, Маджере, — сказала Мина. — Я напишу ее на вашем могильном камне. А что же вы, темный эльф? Я жду вашего решения. Надеюсь, вы не сглупите, как ваш друг.

Даламар наконец заговорил, но не с Миной. Он обращался к голубому пламени, мерцавшему на поверхности воды.

— Однажды я вгляделся в ночное небо и увидел там черную луну. Я с волнением узнал, что был одним из немногих, кто мог видеть ее. Я услышал голос Нутари и почувствовал его прикосновение, когда читал заклинания. Раньше магия дышала, танцевала и играла в моей крови. Теперь же она выползает из моих пальцев, словно личинки из разлагающегося трупа. И лучше уж мне быть этим трупом, чем рабом той, кто в трусливом страхе перед живыми доверяет лишь мертвым слугам.

Мощный удар сотряс дверь, и она разлетелась на куски вместе с охранявшим ее заклинанием.

Мина вошла в залу. Одна. Пламя, горевшее в центре бассейна, отразилось в ее темных доспехах и янтарных глазах. Коротко стриженные волосы Мины заискрились. Она казалась воплощением силы, власти и величия, но Палин видел, что янтарные глаза опухли и покраснели, а на щеках застыли слезы скорби, вызванные смертью Золотой Луны. Маджере понимал всю глубину вероломства Владычицы Тьмы, и никогда еще он не испытывал к ней столь сильной ненависти, как сейчас. Он ненавидел ее не за себя, а за то, что она сделала с Миной и другими доверчивыми душами.

Опасаясь могущественных чародеев, рыцари Мины остались ждать на темной лестнице, и Даламар решил воспользоваться этим обстоятельством и произнести заклинание. Однако язык не слушался его, слова превращались в какие-то нечленораздельные звуки, и вскоре голос эльфа умолк. Палин также отчаянно призывал на помощь магию, но и от него она ускользала, как песок сквозь пальцы.

Мина наблюдала за ними обоими с презрительной улыбкой.

— Без магии вы ничто. Взгляните на себя — вы просто два сломленных, беспомощных старика. Преклоните колени перед Единой Богиней. Молите Ее вернуть вам магическую силу! Она еще может внять вашим мольбам.

Ни Палин, ни Даламар не шевельнулись. Ни один из них не произнес ни слова.

— Да будет так, — произнесла Мина и подняла руку. Кончики ее пальцев сверкнули, и Чертог Созерцания наполнился языками разноцветного пламени. Устремившись навстречу друг другу, они сплелись в два копья, одно из которых Мина с силой метнула в Даламара.

Копье пронзило грудь эльфа, пригвоздив его к стене. Даламар несколько раз дернулся всем телом и затих.

Занеся второе копье, Мина немного помедлила, глядя на Палина.

— Молите! — крикнула она ему. — Молите Единую Богиню о пощаде!

Палин лишь плотно сжал губы. На мгновение он ощутил липкий страх, но тут же огненное жало вонзилось в его тело, принеся с собой столь мучительную боль, что последним желанием в жизни Палина стало желание быстрой смерти.

2. Значимость гнома

Однажды Даламар спросил Палина: «Понимаете ли вы всю значимость гнома?»

Тогда Палин этой значимости не понимал. Как, впрочем, и Тассельхоф. Зато теперь кендер ни минуты в ней не сомневался. Он сидел в маленькой унылой каморке, находившейся в Башне Высшего Волшебства и являвшей собой нагромождение голых столов, грубо сколоченных стульев и всяких ненужных вещей, слишком массивных для того, чтобы хозяева могли рассовать их по мешкам. Делать там было нечего, кроме как смотреть в окно. Впрочем, за окном тоже ничего не было, если не считать многочисленных (слишком многочисленных, по мнению Тассельхофа) кипарисов, меж которых бродили души мертвецов. А еще кендер мог наблюдать за Конундрумом, пытавшимся разобраться в деталях разбитого устройства для перемещений во времени. О, теперь Тассельхоф осознал всю значимость гнома!

Когда-то... Тас не мог припомнить, когда именно, ибо все времена смешались у него в голове, что вполне естественно для того, кто, отправляясь в одно будущее, почему-то попадает совсем в другое, а возвращается в третье, в то время как все вокруг из кожи вон лезут, чтобы отправить его умирать в прошлое... В любом случае, когда-то Тассельхоф Непоседа по обстоятельствам, от него не зависевшим (ну разве что самую малость), трагически закончил свою жизнь в Бездне.

Определив для себя Бездну как исключительно гнусное место, в котором существовали все возможные виды кошмаров (например, демоны, вечно истязавшие людей), Тас вскоре сделал еще одно печальное открытие: Бездна оказалась также весьма скучным местом. Чертовски скучным! Ничего интересного там не происходило. Да и неинтересного тоже. Там вообще ничего ни с кем не происходило. Не на что было смотреть, нечем было заняться, некуда было пойти. В общем, именно таким кендер и представлял себе ад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация