Капитан снял с пояса флягу с крепким вином и жадно сделал пару глотков. Обтер горлышко, закрутил, вернул фляг на место и уставился на валявшийся под ногами труп с таким видом, будто только что его увидел.
– Вир, – хрипло позвал он, – ты ведь тоже это слышал?
– Да, Ваша Милость, – ровным голосом ответил данганар.
– Ты в это веришь? В то, что мой младший брат мог нанять этих убийц?
– Вас слишком долго не было дома. Все может быть…
Дарвейн судорожно вздохнул, растирая горло. У него вдруг перехватило дыхание при одной мысли о том, что пленник сказал правду. Хотя, какой смысл ему врать? Да еще под пытками?
– Это не может быть правдой. Мариос… Зачем ему это?
– Может, он хочет занять ваше место? Стать лэром? – Вирстин пожал плечами.
– Ты сам слышишь, что говоришь? Я пять лет не получал вестей от своей семьи, никто в клане не знает, что мы возвращаемся. С какой стати Мариосу нанимать убийц?
– Ваша Милость, вы уж меня простите, но я же здесь был и слышал, что он сказал, – насупился данганар, задетый несправедливым упреком, и пнул то, что осталось от пленника. – Эти подонки ждали нас в Керанне и точно знали, кого ищут. Следили за нами до самой гостиницы, потом увидели, что мы разделились, и решили сначала убрать нас с Риком. Думали, что с двумя легче справиться. А девчонка вообще не помеха. Но вы бы только видели, как она…
– Хватит! – Дарвейн его оборвал. – Прибери здесь, – бросил устало и открыл дверь.
Ночной воздух ударил в лицо, проясняя мысли. Пахло сыростью, конским навозом и древесными стружками. Со стороны пекарни доносился запах свежей выпечки.
Дарвейн глянул на восток. Еще часа два – и начнется рассвет. Что ж, для сна этого мало, но вполне достаточно для кое-чего другого.
Взгляд мужчины заскользил по темным гостиничным окнам. В одном из них теплился едва заметный огонек свечи. Дарвейн самодовольно хмыкнул, направляясь к крыльцу. Судя по всему, его рабыня так и не ложилась. Неужели ждала? Что ж, покорная женщина в его руках – это все, что ему сейчас нужно, чтобы забыться…
***
В маленькой комнатке царил полумрак, только одинокая свеча на столе давала немного света. Эсмиль стояла у окна, повернувшись спиной к двери. Она так и не уснула, всю ночь ожидая Дарвейна.
Бесилась, ругала себя, проклинала грязного варвара, но при этом, прокрутившись в постели без сна несколько часов, все же встала и застыла у окна, краем глаза отметив, как объект ее мыслей вышел из заброшенного амбара и остановился, озираясь.
В душе точно что-то надломилось. Гордая и непокорная амаррка вдруг испытала странное чувство, похожее на тоску. Женщины Амарры никогда не влюблялись – это было табу, тяжкий грех, сурово наказываемый кровавой богиней. Да и в кого там было влюбляться? В рабов?
Эсмиль усмехнулась, подумав об этом.
Нет, в рабов не влюбляются, ими пользуются, точно так же, как Дарвейн пользуется ею самой. Ее телом, которое он купил. Ведь она для него просто вещь…
За спиной Эсмиль скрипнула дверь.
Девушка застыла, вцепившись пальцами в подоконник. Внутри все сжалось в один тугой, горячий узел.
Она не услышала, как он подошел. Точнее, подкрался, ступая мягко, словно хищник на охоте. Горячее дыхание опалило затылок, заставляя вздрогнуть. Эсмиль кинуло в жар. Никогда-никогда-никогда она не ощущала себя настолько зависимой от кого-то, как сейчас.
Дарвейн стоял за ее спиной, не касаясь, но жар его тела чувствовался даже через одежду. Он чуть нагнулся, ставя руки по обе стороны от ее рук, вцепившихся в подоконник с такой силой, что побелели костяшки.
Девушка глянула на его ладони: такие большие, сильные, загорелые, с обветренной кожей и следами кулачных битв… Она вспомнила, как эти ладони скользили по ее телу, причиняя удовольствие на грани боли, и новая волна жара окатила ее с ног до головы. Эсмиль закусила губу, сдерживая тихий стон, рвущийся с губ. Между ног разгорался пожар.
Каким-то шестым чувством она поняла, что что-то произошло там, в амбаре. Пленник заговорил – разве могло быть иначе? Но вот то, что он сказал, весьма не понравилось ее лэру.
– Дар? – тихо выдохнула она, когда влажный язык начал медленное путешествие по ее ушку.
– Ш-ш-ш-ш, – прошептал мужчина таким тоном, что кожа девушки тут же покрылась мурашками, – сегодня я все сделаю медленно…
Она ощутила, как он прижался к ней всем своим телом, заставляя податься вперед. Эсмиль неосознанно вздохнула, прогибаясь в спине, оттопыривая попку. Уперлась ягодицами в твердый горячий член, пульсирующий под грубой замшей. Потерлась, как кошка. Наградой ей стал глухой стон, вырвавшийся из мужского горла против воли.
Дарвейн стиснул руками ее талию, одна ладонь скользнула вниз, накрывая женскую плоть, спрятанную под тонкой льняной рубашкой, вторая собственническим жестом легла на грудь. Мужчина чуть сжал нежное полушарие, большой палец затеребил сосок, вынуждая дыхание девушки сбиться, а тело задрожать.
Пальцы второй руки медленно собирали длинный подол рубашки, обнажая стройные бедра. Наконец, преграда была устранена. Он слегка приласкал плоский девичий живот, скользнул ниже, раскрывая нежную плоть, уже сочившуюся соком желания.
Эсмиль закрыла глаза, откинула голову на плечо мужчины и позволила сильным пальцам проникнуть внутрь. Ее ноги дрожали, руки вцепились в подоконник мертвой хваткой, но этого было мало.
Дарвейн безошибочно отыскал маленький тугой комок нервов. Пару раз обвел его пальцем, подразнил, не забывая ласкать и грудь. Эсмиль уже дрожала от желания, но молчала, не желая сдаваться первой. Твердый палец проник в ее глубину, заставляя судорожно вдохнуть.
– Ш-ш-ш, моя хорошая, – хрипло пробормотал мужчина, покусывая ее ушко. – Сейчас все будет…
Эсмиль почувствовала, как уже второй палец проникает в нее, растягивая, подготавливая для вторжения. Возбуждение было настолько сильным, что она не выдержала, начала подаваться навстречу его пальцам, насаживаясь на них, как на член. Ощущение приближающегося оргазма надвигалось сладкой волной. Эсмиль стонала, уже не стесняясь, Дарвейн дразнил ее клитор, кружа по нему большим пальцем в бешеном темпе.
Вот оно! Вот оно! Вот оно! – пульсировало в ее голове, казалось, конец неизбежен. Но тут мужчина резко отстранился, срывая ее с губ разочарованный стон.
Сильные руки дернули на себя, заставляя прогнуться, подол сорочки взлетел куда-то в район лопаток, обнажив упругие ягодицы. Эсмиль тихо вскрикнула – и горячая твердая плоть вошла в ее глубину.
Девушка издала протяжный стон, подалась назад, желая полностью ощутить его, но данганар остановил ее, придержав за бедра. Нет, в этой битве он не собирался позволять ей командовать.
Эсмиль уперлась руками в подоконник, перед глазами расстилалась ночная улица и одинокий фонарь, покачивающийся на ветру. Сильными, резкими толчками мужчина врывался в ее тело, заставляя стонать и извиваться. Тягучий сладостный жар начал заполнять ее существо, поднимаясь откуда-то изнутри. И когда он достиг своего апогея, Эсмиль закричала, содрогаясь в сильнейшем оргазме.
