– Возьми… возьми его в ротик, – словно издалека услышала она задыхающийся шепот лэра и тут же подчинилась, почти не осознавая собственных действий. Это было как наваждение.
Мужское тело превратилось в один оголенный нерв, вздрагивавший от каждого прикосновения. Дарвейн хрипло дышал, изо всех сил сдерживая рвущиеся из горла стоны. Он хотел быстрее, глубже, сильнее, он задыхался от желания насадить на свою плоть этот сладкий, пьянящий ротик, который сейчас сводил его с ума. Разрядка была так близка! Но раз за разом Эсмиль замирала, не давая ему получить желаемое, будто сама боялась собственной смелости.
Он не выдержал. Сколько можно! Страсть бурлила в нем, затмевая разум.
Одно слитное движение – и вот он уже стоит перед ней в полный рост, обнаженный и прекрасный, похожий на демона в свете масляной лампы.
Эсмиль только ахнула, когда жесткая мужская рука ухватила ее за волосы, не давая подняться с колен. Свободной рукой Дарвейн сжал ее щеки, заставляя открыть рот. Теперь он был хозяином положения – и она покорилась, чувствуя, как сама дрожит от возбуждения.
– Ласкай себя, – раздался приказ. – Кончи вместе со мной.
И опять она подчинилась.
Много позже, уже придя в себя, она подумала, что это был самый мощный оргазм за всю ее жизнь.
***
Солнце стояло уже высоко, когда на горизонте наконец-то появились острые пики скал, упиравшиеся, казалось, в самое небо. И по мере того, как путешественники приближались к ним, природа вокруг оживала.
Сначала, Эсмиль этого не замечала. Она уже привыкла к постоянному морозу и холодному сиянию снега. С утра Дарвейн приказал оседлать для нее отдельную лошадь, только на этот раз не прежнюю лошадку-тяжеловоза, привыкшую таскать на себе тюки, а гнедую кобылицу благородных кровей – тонконогую, быстроглазую, с роскошной гривой и таким же хвостом, которым она нервно помахивала. Да и седло с попоной были ей под стать – Дарвейн вез их из самого Ангрейда, в подарок матери. С легким смешком он подумал, что будущая невестка – тоже подарок, о котором старая льера вряд ли могла мечтать.
Эсмиль восседала на теоффийской кобыле с видом правящей королевы. Прямая спина, гордая посадка головы, независимый взгляд, чуть просвечивающий из-под пушистых ресниц. Она знала, что сегодня последний день пути, что впереди ей предстоит встреча с родными Дарвейна. Знала, что того ждут мать и брат, и ей хотелось, чтобы он гордился ею. Внутри нее словно ожила маленькая тщеславная ведьмочка, которой страшно хотелось, чтобы все завидовали ее мужчине, завидовали тому, что она у него есть.
Утром она долго перебирала тюки со своими вещами и как ребенок порадовалась тому, что хозяйка лавки в Керанне заставила ее купить несколько роскошных бархатных платьев, отороченных собольим мехом, да подбитый гагачьим пухом фетровый плащ изысканного изумрудного цвета.
Обмывшись, она до блеска расчесала волосы и, заплетя простую косу, уложила ее восьмеркой на затылке. Сорочка из тонкого льна, несколько нижних юбок, шерстяные чулки и корсаж, а поверх них – платье цвета осенних листьев. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не собиралась так тщательно. Дарвейн сам накинул изумрудный плащ ей на плечи, сам застегнул все крючки и поправил капюшон, а потом приглушенно сказал:
– Скоро он тебе не понадобится.
Щеки Эсмиль тут же порозовели, то ли от несвойственного ей смущения, то ли от предвкушения.
И вот теперь, чем ближе становились темные скалы, тем отчетливее теплел воздух. Это казалось невероятным. Через час пути снег под копытами лошадей превратился в жидкую грязь. Эсмиль не могла поверить своим глазам, ей казалось, что она спит – и видит сон.
– Дарвейн, – выдохнула она, когда среди заснеженной равнины, казавшейся ей бесконечной, вдруг стали видны проталины. – Что это?
– Разве ты не видишь? Земля, – рассмеялся он.
– О, Пресветлая Арнеш, я забыла, как она выглядит! – Эсмиль и сама не заметила, как с ее губ сорвалось имя чужой богини. Словно та незримо стояла за ее плечом.
– Теперь вспомнишь.
– Снег тает! – раздавались вокруг возбужденные голоса данганаров. – Хвала Эргу! Мы почти дома!
И это было только начало.
Вскоре снег полностью исчез, уступив место голой земле и камням, но и они быстро закончились, причем самым неожиданным образом. Отряд оказался у края пропасти. Впереди Эсмиль с замиранием сердца увидела роскошное плато, покрытое сочной травой и цветами. В центре плато возвышалась огромная крепость, окруженная мощными каменными стенами. Над смотровыми башнями в солнечных лучах сверкали тонкие шпили и развевались штандарты. Темные пики скал оказались позади замка.
Но между конным отрядом и замком была пропасть, шириной около полулиги. И ненадежный с виду подвесной мост, крепившийся на просмоленных пеньковых канатах и железных цепях, такой узкий, что на нем не могли бы разойтись два человека. А еще над пропастью стоял теплый пар и белесым туманом окутывал мост.
– Слава Эргу! Мы дошли!
На глазах оторопевшей Эсмиль данганары стали спешиваться. Каждый из них становился на колени, прикасался лбом к земле и бормотал то ли молитву, то ли заклинание. А потом брал свою лошадь под уздцы, закрывал ей морду мешком и, не оборачиваясь, шел на мост.
– Боишься? – улыбнулся Дарвейн, сверкнув зубами. Он уже спешился и стоял рядом с лошадью Эсмиль, держа своего жеребца на поводу. Благородное животное недовольно фыркало и переступало с ноги на ногу, видимо, тоже нервничало перед предстоящим испытанием.
– Да нет… Кто сказал? – девушка с независимым видом пожала плечами и спрыгнула на землю. Сморщила носик, подобрала подол. Сейчас она выглядела и вела себя точь-в-точь как те горделивые квинны, воспитанные в ангрейдских замках, которых Дарвейн немало повидал за время своей службы.
Никто бы в ней не заподозрил рабыню. Да она никогда и не была ею.
– Ну, тогда – вперед, – лэр посторонился, открывая ей путь к мосту.
Эсмиль сжала зубы. Ее рот превратился в узкую полоску, четче обозначились скулы. В глазах сверкнуло что-то, похожее на решимость.
Он хочет проверить, насколько она смела? Что ж, она его не разочарует. Ни одна амаррская аристократка никогда не признается, что чего-то не может или боится. Нет, она с гордо поднятой головой пойдет даже в самое пекло. Но никогда, ни одному мужчине не покажет, что нуждается в помощи.
Мост под ногами покачивался. Чужие шаги, голоса, фырканье и испуганное ржание лошадей мешали сосредоточиться. А еще страшно хотелось посмотреть вниз. Но Эсмиль знала, стоит ей только сделать это – и она уже не сможет двинуться с места. И все же любопытство было сильнее, чем страх.
Уже на середине моста она не выдержала и опустила взгляд. Глубокое ущелье тонуло в горячих испарениях, поднимавшихся со дна. Там, внизу что-то бурлило и клокотало, будто кипящее масло в котле. И оттуда шел такой жар, что Эсмиль на мгновение показалось, будто она стоит у огромной печи.
