А если может? Если у них здесь такой обычай? Ильза же сказала, что благородным квиннам не место на мужском пиру, для этого есть рабыни. А она теперь квинна. Благородная, незамужняя…
Зарычав, Эсмиль смахнула с широкого подоконника глиняный кувшин, на дне которого еще оставалась вода. Тот разлетелся на осколки, ударившись об пол. Девушка огляделась, стискивая кулаки так, что ногти впились в ладони, причиняя боль. Стены, покрытые вышитыми гобеленами со сценами охоты, тяжелая резная мебель, украшенная обилием резьбы и позолоты, сверкавшие бронзой канделябры, толстые свечи, наполнявшие комнату ароматом мирры и ладана… Здесь все душило, все казалось слишком помпезным, слишком вычурным. Здесь не хватало свежего воздуха…
– Что это вы буяните, квинна? – раздался за ее спиной недовольный женский голос.
Она резко обернулась. На пороге стояла Ильза, держа в руках ее дорожное платье, уже почищенное и выглаженное.
Эсмиль шагнула к служанке:
– Где Дарвейн?
– Вы имеете в виду лэра Дарвейна? – Ильза возмущенно поджала губы, потом, не торопясь, подошла к кровати и с нарочитой аккуратностью разложила на ней принесенное платье.
– Ты прекрасно знаешь, о ком я! Где он?
– На площади, как и все мужчины замка, кроме тех, что несут службу.
Выпрямившись, Ильза глянула на Эсмиль, и той показалось, что в глазах служанки мелькнула насмешка. Девушка прищурилась.
– И ты знаешь, с кем он там? – уточнила она.
– Ну, с кем может быть мужчина после долгого перехода? – Ильза пожала плечами. – С хорошим вином в одной руке и послушной женщиной – в другой…
– Заткнись! – резко оборвала ее Эсмиль. – Ты врешь!
Широкие брови Ильза удивленно взмыли вверх:
– Ваше поведение не подобает благородной квинне. Думаю, вы слишком много времени провели в обществе данганаров. Да и в Ангрейде, насколько мне известно, царят не самые скромные нравы.
– На что это ты намекаешь?
Девушка в раздражении шагнула навстречу служанке, но та даже не двинулась с места. Ее нарочитое спокойствие и холодная насмешка в глазах остудили горячий южный пыл. Эсмиль замерла посреди комнаты, с подозрением глядя на странную женщину.
– Я не намекаю, квинна. Это не в моих правилах, – Ильза чуть склонила голову, будто извиняясь, но ее спина при этом оставалась предельно ровной. – И я не служанка, чтобы вы могли повышать на меня голос. Я ненья – ваша опекунша, спутница, компаньонка, хранительница вашей невинности и морали.
Эсмиль громко фыркнула.
– Спасибо, но со своей невинностью и моралью я как-нибудь сама разберусь.
– Я бы не была так уверена на вашем месте…
– О чем ты? – теперь уже девушка поджала губы.
– Дарвейн Эрг-Нерай не просто квинн, он лэр – хозяин этих земель. И если вы рассчитываете стать его льерой, ваша репутация должна быть безупречной. Иначе, Совет Старейшин не одобрит ваш союз.
– Каких старейшин? – растерялась Эсмиль. Неужели, кто-то еще должен дать разрешение на то, чтобы Дарвейн мог назвать ее своей женой?
– Старейшин всех кланов, которые входят в союз свободных племен. Всего их двадцать четыре. Тридцать лет назад был еще двадцать пятый клан, но его лэр Дуган Эонар умер, не оставив после себя наследника мужского пола. Поэтому, все имущество эонарцев перешло клану Эрг-Нерай, когда единственная дочь Дугана вышла замуж за тамошнего лэра.
– Эрг-Нерай? Это к Дарвейну?
– Да. Дочь Дугана – это мать Дарвейна – Лерисса Эрг-Нерай ал Эонар.
– О, боги, я запуталась…
Эсмиль устало опустилась в кресло, стоявшее рядом с окном. Ильза подошла к столу, плеснула в бокал вина и подала девушке. Та не глядя проглотила его.
– Квинне полагается лишь пригубить напиток, если в нем присутствует хмель, – поучительным тоном заметила ненья. – И бокал следует держать за ножку тремя пальцами, слегка отставив мизинец.
Эсмиль с удивлением глянула на свои руки, сжимавшие бокал. Да, она знала все правила и нормы этикета, ведь их вдалбливали ей едва ли не с рождения. Но тогда она была наследницей одного из богатейших Домов Амарры. А кто она сейчас?
Разве этот мрачный замок может сравниться с ее прежним дворцом? Разве у местного лэра есть хотя бы половина тех богатств, которыми когда-то располагала она? Разве этой женщине, больше похожей на застывшую статую, ее учить?
Но раз уж ее повысили в статусе, что ж, она не обманет их ожидания.
Криво усмехнувшись, Эсмиль вернула бокал. Затем, медленно поднялась и выпрямила спину.
– Можешь идти, – кивнула она на двери. – Сегодня ты мне больше не понадобишься.
Ильза пару секунд разглядывала ее, поражаясь тому, как быстро эта странная чужеземка из разгневанного ребенка превратилась в настоящую квинну – хладнокровную и беспристрастную. Потом, учтиво кивнув, покинула комнату.
Эсмиль до хруста стиснула руки. На ее щеках заходили желваки.
Да, она пришла сюда бесправной рабыней. Боги решили посмеяться над ней, использовать в своих глупых играх. Но теперь она благородная квинна. Что ж, пройдет немного времени, и она станет льерой. Да, она в этом уверена.
***
Девушка долго не могла уснуть. Ворочалась в постели и все ждала, что вот-вот откроется дверь и на пороге возникнет знакомая мужская фигура. Ждала, что услышит тихие шаги и почувствует, как горячие крепкие руки обнимут ее. Ждала, что кровать прогнется под весом желанного мужчины… Но этого так и не произошло.
Было уже далеко за полночь, когда она так и заснула в одиночестве, под звуки пиршества, музыки и громкие крики подвыпивших мужчин, чувствуя себя ненужной и опустошенной. Проваливаясь в тревожный сон, наполненный маревом сновидений, она ощутила, как на глазах выступают слезы разочарования и боли.
– Плачешь? Ну плачь, плачь… – чей-то насмешливый голос ворвался в ее сон, заставив встрепенуться.
Эсмиль распахнула ресницы и застыла, не веря собственным глазам. Куда делась комната, в которой она спала? Теперь ее окружали полузабытые стены маленького святилища, оставленного в родном дворце. Вот и алтарь из цельного куска черного мрамора, и золотая статуя Бенгет высотой в десять локтей…
– Какая ты жалкая, – продолжал говорить голос, – а сначала казалась такой сильной, такой несгибаемой. Он сломал тебя, не так ли?
Из полумрака к алтарю шагнула высокая женская фигура, и жесткие ледяные пальцы ухватили девушку за подбородок, не давая опустить головы. Непроницаемые глаза богини заглянули в глаза человечки, и бывшая амаррка содрогнулась, ощутив инстинктивный страх перед высшими силами.
– Боиш-ш-шься, – из узких губ богини вырвалось удовлетворенное шипение, – правильно делаеш-ш-шь. Тебе следует бояться меня.
