Бенгет небрежно оттолкнула свою никчемную дочь, и та, не удержавшись на ногах, упала.
– Ты посмела нарушить самую важную заповедь, – продолжала богиня, глядя на нее сверху вниз, и под этим бесстрастным взглядом девушка невольно похолодела. – Ты посмела пустить в свое сердце чувство, недостойное истинной амаррки. Ты посмела влюбиться! И в кого? В кого, я спрашиваю тебя?!
Нагнувшись, она схватила девушку за шею и зашипела ей прямо в лицо:
– Ты посмела осквернить свой Дом непотребным влечением! Влюбилась в грязного варвара, это отродье шакала, не ведающее, где его место! Ты знаешь, что за одно это я уже могу уничтожить тебя? Стереть в порошок! Отвечай!
– Д-да… – еле выдохнула Эсмиль непослушными губами. Ее объял ужас – дикий, не поддающийся объяснению и контролю. Она просто застыла, не в силах отвести взгляд от двух бездонных омутов на искаженном злобой лице Бенгет.
Пальцы богини чуть сжались, острые ногти вонзились в нежную плоть, прокалывая тонкую кожу. Эсмиль вздрогнула всем телом. По ее шее стекала теплая кровь.
– Последний шанс! Ты меня слышишь? – Бенгет откинула ее в сторону. Длинный раздвоенный язык вырвался из алых губ богини, слизнул кровь, запачкавшую ее пальцы. – У тебя есть только один шанс. Выбирай, либо ты, либо он. Его жизнь в обмен на твою.
Девушка судорожно вздохнула и уставилась на свою руку, в которой, будто по волшебству, возник ритуальный кинжал. Тот самый, которым жрицы Амарры уже сотни лет вскрывали грудные клетки мужчинам на алтарях кровавой богини.
– Помни, его жизнь в обмен на твою. Час пробил. Второго шанса не будет.
Не веря своим глазам, Эсмиль разжала пальцы. Кинжал покачался на ладони и упал, но девушка не услышала звук его удара о каменные плиты святилища. Испуганная, покрытая холодной испариной и дрожащая от озноба, она сидела в своей кровати, сжавшись в комок. Ее лицо было мокрым от слез, а горло саднило так, будто только что его сжимала чья-то рука…
***
Тем же вечером стражники, дежурившие на стенах замка Эрг-Нерай, заметили одинокого всадника, мчавшего по дороге между двух вспаханных полей. В лучах заката он казался крошечной черной точкой.
– Интересно, кто бы это мог быть? – пробормотал один из караульных, вглядываясь вдаль. – Эллард, а ну-ка, глянь, кого к нам несет на ночь глядя.
Тот, кого назвали Эллардом, с готовностью прильнул глазом к подзорной трубе:
– Так… скачет со стороны Эонара… Да это Хвель! Прихвостень квинна Абеля! – данганар поднял на товарища тревожный взгляд. – Слушай, Ллойт, а какого хройта ему здесь нужно, да еще на ночь глядя?
Ллойт задумчиво почесал затылок:
– Ты уверен, что это Хвель?
– Смотри сам!
Подзорная труба перекочевала из рук в руки.
– Клянусь Эрговой задницей, – пробормотал Ллойт, разглядывая быстро приближавшегося всадника в модный механизм, выданный лично комендантом замка, – а ведь это и вправду он! Вон как несется, будто ему соли на хвост насыпали… Не к добру…
– Думаешь, дурные вести? – нахмурился Эллард.
– Не нашего ума дело…
– Надо бы коменданту сказать.
– Вот иди и скажи, а я пока ворота открою. Чувствует моя правая почка, накрылся сегодня отдых…
Бормоча ругательство, Ллойт направился в сторону подъемного механизма, установленного внутри смотровой башни. Его товарищ, кивнув, сбежал вниз по каменной лестнице, ведущей во двор замка. Оба думали об одном: поздний гость, да еще нежданный, вряд ли несет с собой добрые вести.
***
Родрик Баллорд, комендант замка Эрг-Нерай, уже готовился ко сну, когда в двери его покоев настойчиво постучали.
– Кого это там еще принесло? – процедил он с раздражением, запахивая на себе тяжелый бархатный халат с меховой опушкой. Рывком распахнул дверь. На пороге, вытянувшись в струнку, стоял один из стражников, заступивших сегодня в караул. – Чего тебе?
– Ваша честь, к нам гости, – Эллард щелкнул каблуками. – Только что заметили всадника на дороге. Судя по всему, это Хвель из Эонара. Примерно через полчаса будет здесь.
– Хвель, говоришь, – Баллорд смерил его изучающим взглядом, но данганар продолжал стоять, будто статуя, застывшая в ожидании нового приказа. – Что ж, когда он здесь появится, проводи его в мой кабинет. И чтоб ни одна живая душа не знала, особенно, квинна Лерисса. Не стоит ее тревожить по пустякам.
– Слушаюсь, Ваша честь. Позвольте выполнять?
– Свободен.
Родрик махнул рукой, отпуская караульного, и тот, щелкнув каблуками, растворился в полумраке коридора. Комендант вернулся в спальню и тяжело опустился в широкое кресло, стоявшее напротив настенного зеркала. Подпер голову руками и задумался, глядя на свое отражение.
В холодном стекле отражался мужчина лет пятидесяти, еще крепкий на вид. Широкие плечи, орлиный профиль и высокий открытый лоб говорили о его благородном происхождении, но вечно сдвинутые брови, колючий взгляд и опущенные вниз уголки тонких губ, очерченные с двух сторон глубокими носогубными складками, делали его лицо надменным и жестким. Это был хищник. Матерый, закаленный в боях и не чуравшийся подлых приемов. И девиз у него был один: цель оправдывает средства.
Резко поднявшись, он прошел к внутренней двери, ведущей в смежную комнату, и осторожно ее приоткрыл.
– Квинна? Вы уже спите? – тихо произнес он, вглядываясь в полумрак, окутавший соседнюю спальню.
– Нет, мой квинн, ребенок снова шевелится, – ответил ему усталый женский голос.
– Я войду?
– Входите…
Родрик решительно переступил порог, отделявший его комнату от спальни жены.
Квинна Лерисса Баллорд, еще не так давно бывшая льерой Эрг-Нерай ал Эонар, казалась тенью в ворохе одеял. Она лежала, вытянувшись во весь рост на льняных простынях и положив руки на живот, казавшийся просто огромным для ее хрупкого тела. Тонкие черты женщины заострились, под глазами залегла синева. Она снова готовилась стать матерью, вот только на этот раз беременность отнимала все ее силы.
Комендант замка Эрг-Нерай замер, разглядывая ее. Кто бы мог подумать, что беременность так изуродует эту женщину, еще недавно бывшую первой красавицей клана. Она словно таяла, отдавая все силы будущему младенцу.
– Вы выпили отвар, который я вам принес? Где стакан? – Баллорд подошел к прикроватному столику, на котором стояло несколько пузырьков с лекарствами, кувшин со свежей водой и пустой стакан.
– Выпила, – бледные губы Лериссы чуть дрогнули в намеке на улыбку. – Вы так заботитесь обо мне, мой квинн…
– Еще бы, – хмыкнул мужчина, – вы же носите моего сына. Разве я не должен заботиться о своем семени?
– А обо мне? – женщина вздрогнула, почувствовав ощутимый пинок будущего малыша.
