– Умница, – пробормотал мучитель, нанося следующий удар. Кнут черной змеей взвился в воздух, обвил тело пленницы, оставляя на нежной коже вздувшиеся багровые полосы.
Девушка опять закричала.
Он бил ее до тех пор, пока она не замолкла и не обвисла в цепях. Потом он откинул кнут и ослабил шнуровку своих штанов.
– Строптивых рабынь нужно наказывать, – услышала девушка приглушенное бормотание. – А ты теперь рабыня. Общая рабыня. Пока я не решу иначе.
Плюнув себе на ладонь, он растер слюну по ее промежности, а потом вошел одним грубым толчком.
Его член был твердым, тонким и мокрым. Эсмиль накрыла волна омерзения, заставляя закрыть глаза. Она слышала, как мучитель пыхтит у нее за спиной, пощипывая ей соски, царапая бедра и вбиваясь в ее тело с суетливой поспешностью. Как будто боялся, что не успеет.
Несколько быстрых движений – и он застонал, прижимаясь пахом к ее ягодицам. Потом, отступил.
– Хорошая сучка, – услышала она его чуть дрожащий голос. – Но если думаешь, что это все, то глубоко заблуждаешься.
Опустив голову, Эсмиль сквозь пряди растрепавшихся волос смотрела, как он поднимает с лавки свою одежду, как набрасывает на плечи камзол и идет к выходу. Заржавевшая решетка с противным скрежетом распахнулась.
– Она ваша, – ее мучитель махнул рукой, будто приглашая войти тех, кто стоял в коридоре. – Развлекайтесь. Только смотрите, без особых увечий. Она нужна мне живой.
В камеру вошли те трое, что недавно привязывали пленницу к столбам. Они не стали утруждать себя раздеванием, просто немного приспустили штаны. Их члены уже торчали, возбужденные видом покорной женской плоти. Да, это было именно то, что им нравилось больше всего: доступная, послушная, всегда открытая для вторжения. Разве женщине положено быть другой?
– Я первый, – просипел одноглазый, – Брик, давай с черного хода, а ты подождешь, – он кивнул третьему, у которого лицо было обезображено оспинами. – Доставим благородной сучке удовольствие.
Эсмиль застыла, когда грязные потные руки стали ощупывать ее тело, щипать и царапать. Она уже не кричала и не сопротивлялась, знала – все равно не отпустят. Оставалось только одно – стиснуть зубы и пережить. Закрыть глаза, не видеть эти рожи, отстраниться от происходящего и думать о Дарвейне. А еще – о мести. Месть была тем самым сладким блюдом, о котором она могла сейчас помечтать.
Заскорузлые пальцы насильников, с давно нестрижеными ногтями, оставляли на коже болезненные следы, по-хозяйски ощупывали промежность, ныряли вглубь, причиняли острую боль. Мужчина, которого назвали Бриком, зашел со спины, и девушка содроганием ощутила, как он раздвигает ей ягодицы…
Нет, этого не может быть. Неужели боги будут к ней так жестоки? За что?
«Сама виновата, – возник в голове свистящий шепот Бенгет. – Ты меня предала. И должна быть наказана.»
Мужчина в камзоле все еще стоял на пороге камеры и смотрел на пленницу. Только теперь в его взгляде появился некоторый интерес. Он весь подобрался, будто гончая учуявшая запах добычи, когда один из насильников начал проталкивать свой налитый кровь член в сухую промежность, а второй в это время пытался пристроиться сзади.
– Кстати, главного я тебе не сказал, – его губы дрогнули в издевательской усмешке. – Квинн Абель очень просил передать тебя ему в руки. Но я думаю, с этим не стоит спешить.
Спустя пять минут Эсмиль потеряла сознание.
***
– Снимите цепи и бросьте ее здесь, – приказал Родрик, когда мужчины натешились с бездыханным телом.
– Эх, хороша, – поцокал языком рябой. – Может, еще по разу?
– Да тебе и двух мало будет, – заржали остальные.
– Давно, небось, таких красоток не имел? Да еще из благородных, – скаля щербатые зубы, посочувствовал Брик.
– А сам-то?
– Заткнитесь, – зашипел Баллорд. – Оттащите ее в угол, и пусть валяется. Ты, Бран, пошли со мной. Брик, проследишь, чтобы здесь была тишина. Когда наши гости очухаются, не хочу, чтобы она громко шумела.
Одноглазый Бран, сопровождаемый двусмысленными жестами товарищей, вышел из камеры вслед за комендантом. В коридоре Баллорд остановился, причем так резко, что его спутник едва не налетел на него.
– Ты что-нибудь слышишь? – настороженно спросил комендант.
Бран прислушался.
– Вроде, нет, – пожал он плечами.
– Странно. Прошло уже несколько часов. Девка очухалась, а эти почему молчат? Иди, проверь. Только тихо.
Кивнув, Бран направился вдоль по коридору. Миновав несколько решеток, мужчина остановился и заглянул в ближайшую камеру. Полумрак не давал разглядеть детали, но и увиденного оказалось вполне достаточно. К противоположной от решетки стене были прикованы трое данганаров. Мощные тела крепились на толстых металлических кольцах, головы безвольно свесились на грудь, и мокрые от крови и пота волосы закрывали их лица.
– Ну, что там? – раздался нетерпеливый окрик Баллорда.
– Да все тихо. Спят еще, птенчики.
– Отлично. Девку больше не трогайте. Завтра отдадите Абелю, пусть забирает. А этих троих допросить. Где они ангрейдское золото спрятали? Кортах же сказал, что с ними было много мешков с добром. А в ущелье ни одного не нашли. Ни вещей, ни лошадей, ни трупов. Куда все пропало?! Или вы плохо искали? – он с подозрением уставился на разбойника.
Лицо одноглазого исказила кривая ухмылка.
– Да мы не больно-то и искали. Приказ был перебить отряд, захватить лэра, а не бегать по ущелью и собирать испуганных лошадей.
– Да! Но вместо лэра вы притащили двух баб! Я же сказал, что Дарвейн нужен мне живым!
– Так мы его и не убивали.
– То есть? – Баллорд нахмурился, нетерпеливо постукивая пальцами по стене.
– Его порешил кто-то из своих. Метнул кинжал в спину.
– Этот кто-то сейчас здесь, в камере? – комендант кивнул в сторону решетки.
– Нет, – разбойник обнажил кривые зубы. – Его убила та шлюшка, с которой мы только что развлекались. Потом начался камнепад. Нам пришлось забрать пленных и отступить, а когда мы вернулись, в ущелье уже ничего не было. Все завалило камнями.
– Так значит, ты говоришь, камнепад? – Баллорд задумчиво пожевал губами. – Может, это и к лучшему. Никаких следов…
– Я тоже так думаю, – осклабился одноглазый.
Оба вышли, захлопнув за собой тяжелую дверь подземелья. Никто из них не заметил, как из самого дальнего угла бесшумно скользнула тень…
Глава 25
– Итак, сестричка, ты бросила свою подопечную? – Пресветлая богиня Арнеш с легкой улыбкой уставилась на сестру, ожидая ответа.
Та лежала на своей любимой софе, выставив на всеобщее обозрение соблазнительные изгибы тела, чуть прикрытые красным шелком, и лениво общипывала виноградную гроздь. Рядом с ней, на хрустальном столике, находился серебряный поднос, заваленный фруктами.
