– Я знаю короткий путь. Совсем без выхода в космос, – сообщил Вайлис. – Придется лететь нам с сыном. Никто кроме меня не сможет запрограммировать полет, вырулить в неизученных кусках пространственных коридоров.
– Хочешь использовать новые ходы? – изогнул бровь Ивар. – Я так и понял. Но ты уверен? Если напутаешь, ни один самый лучший исследовательский корабль не найдет нас в паутине пространственных коридоров. Никто нам не поможет и не выручит.
Вайлис оглядел нас внимательным взглядом существа, которое осознает всю сложность миссии, но твердо уверено в успехе.
Я коротко кивнул. Эймердина вздохнула и поддакнула. Сзади негромко согласился Лас – похоже, они с Галлиасом ждали нас тут.
– Я тебе помогу, – вдруг отозвался дядя и решительно подошел к Вайлису. – Я один раз сокращал тут путь, опаздывал на деловую встречу. Небольшой отрезок пространственных коридоров я знаю назубок.
Вайлис кивнул, Эймердина окинула племянника одобрительным взглядом. Лас пожал плечами, а Ивар произнес:
– Ну что ж! Уверен, мы сумеем прорваться! Нужно спасти девочку, и ее родителей тоже.
Глава 10. Милана
День не заладился с самого утра.
Впервые за мое пребывание на Мельрании поднялся сильный ветер. Он пригибал деревья к земле, и те оглушительно трещали, будто жаловались или просили о помощи.
Небо заволокло свинцовыми тучами. Яркие солнечные лучи лишь изредка рассекали плотные облачные массы и почти сразу же рассеивались.
В воздухе пахло грозой и неприятностями.
Вчера вечером Стемисы не вернулись из медицинского центра, и мы с Лу ужасно за них тревожились. Прислуга шныряла по замку, словно кучка привидений. Даже всегда оптимистичная и веселая Лири принесла завтрак, налила нам чаю и исчезла за дверью.
Свежие блинчики с ягодной и мясной начинкой, омлет с чем-то вроде буженины, бутерброды всех видов, домашний мармелад, источавший упоительный ягодный аромат. Кухня расстаралась вовсю. Но мне кусок в горло не лез. Мы с Лу пощипали выпечку, выпили несколько чашек чая и отправились в парк, как делали всегда, когда тревога не позволяла усидеть на месте.
Ветрило швырял в лицо волосы, развевал одежду так, словно на мне не классические брюки с блузкой, а что-то просторное, мешковатое. Но мы гуляли до момента икс, когда навстречу бросилась Лири.
На простом, приятном лице девушки отражался такой испуг, что у меня остановилось сердце. О том, что надо еще и дышать, забылось моментально. Лу сжала мою руку, прислонилась плечом, словно искала поддержки или, напротив, пыталась ее оказать.
Не знаю уж, что тут ближе.
Лири выдохнула и почти прорыдала:
– Черустина… ночью ей стало совсем плохо. Родители не отходили от девочки ни на секунду. Лечили ее, как могли. Но пять минут назад она впала в кому.
Я метнулась к медицинскому центру так, словно точно знала – куда идти. И, кажется, сама судьба вела меня в тот роковой день. Не помня себя, я неслась по извилистым дорожкам, а сзади едва поспевали Лири и Лу. В груди отчаянно колотилось, в ушах стучали молоточки, от холода в желудке меня потряхивал озноб.
Не помню, как меня проверяли датчики на входе в здание, как добралась до знакомой палаты и присела на кровать, рядом с Нарайной. На бедной матери лица не было. Госпожа Стемис так исхудала и осунулась за последние пару дней, что я едва узнала ее. Арсилевс метался по палате, словно раненый зверь и что-то невнятно мычал.
Кожа Черустины выглядела тонкой, сухой, будто дорогой пергамент, под плотно сомкнутыми веками медленно двигались зрачки. Чудилось – девочка просто уснула. Вот сейчас она откроет глаза, сядет на кровать, задорно болтая ножками, и попросит меня поиграть.
«Ты ведь будешь нас навещать, тетя Мила?» – так и слышался в голове ее звонкий голосок: «Ты очень хорошая, тетя Мила. Я буду по тебе скучать».
Грудь взорвалась болью, голова гудела, как чугунный котел.
Забыв про все уроки Ивара, про то, как важно сохранять энергию, не потратить ни одной лишней капли, я вообразила себя шквалом. Все внутри завибрировало, вместе с аурой, задрожало. Я перехватила способности Нарайны, Арсилевса, влила в них столько мощи, сколько сумела и направила на Черустину.
Несколько секунд казалось – девочке лучше. Щеки ее слегка зарумянились, синюшные губы окрасились розовым, веки затрепетали, и длинные черные ресницы задрожали, как крылья мотылька. Я почти обрадовалась, но в следующую секунду Черустина снова впала в кому. Нам не хватило энергии, способностей.
Нужна была аурная плазма! Та самая, что вытащила меня с того света, та самая, которой индиго воскрешали любого, кто хочет жить.
Я что-то крикнула Расу в голову, и, не получив ответа, ощутила, как тонкая нить телепатического канала оборвалась безвозвратно. Я перетратилась… В отчаянии я сложила руки на коленях и принялась молиться.
Впервые в жизни я молилась неведомым мельранским богам. Просила помочь нам, выручить, привести спасителей.
Ну не может все вот так вот закончиться! Я не верила! Не хотела верить!
Рядом присела Лу, Нарайна затихла, Арсилевс метнулся куда-то по коридору.
В палате повисла гробовая тишина, и только деревья кланялись ветру за окнами, будто тоже молились за нашу малышку.
– Что сказал Рас? – шепотом спросила Лу.
Я пожала плечами. Полузулубка понимающе пожала ладонь.
– Ясно. Ты себя истощила, Мила. Если они успеют, если смогут… Тебе надо подкачаться. Сиди и набирайся энергии.
– Ка-ак? – воскликнула я.
Вместо ответа Арсилевс надел мне на голову какой-то прибор, похожий на игрушечную диадему.
– Мы хранили его на самый тяжелый случай, – тихо произнес Беллард Стемис. – Этот прибор помогает копить энергию. Но задействовать его можно не реже пары раз в год. Иначе организм привыкнет, и перестнет концентрировать энергию сам. А мы…
– Уже использовали прибор, – закончила я за Арсилевса и почти сразу же ощутила, как тело наливается небывалой силой. Казалось, я высыпалась многие месяцы, хорошо питалась, поддерживала себя, а потом еще выпила литры энергетика. Ощущения потрясали. Чудилось – я могу перевернуть планету, найти бы только рычаг, долететь до Раса, знать бы только где он…
«Мы уже летим к вам», – внезапно «включилась» телепатия. – «Мы постараемся добраться вовремя».
«Милана! Успокойся, вспомни наши уроки. Копи силы», – приказал Ивар.
Я прикрыла глаза и послушалась.
Минуты капали одна за другой, отсчитывая время Черустины.
Дважды девочка почти ушла. Пульс не прощупывался, дыхание исчезло. Малышка похолодела, и кожа ее стала синюшной, дряблой, будто Черустина постарела в одно мгновение. Прибежали местные медики, в голубоватых халатах, как и все врачи Мельрании.
