Как только разбойник услышал эти слова, он понял, что достиг цели, и он сказал, желая раззадорить башмачника:
– Ты ошибаешься, шейх, наверно, ты зашил только саван, я никогда не слыхал, чтобы зашивали мертвецов.
– Я сказал правду, – ответил Мустафа, – но мне ясно, что ты явился сюда, чтобы выведать чужие тайны, лучше уходи и расставляй свои сети кому-нибудь другому. Может быть, ты найдешь говоруна, который много болтает, а меня называют молчальником. Я не стану больше говорить с тобой.
Ахмед сказал:
– О, шейх, мне не нужны чужие тайны, я только хочу, чтобы отвел меня к этому дому. Может быть, это мои родственники, я давно не был в этом городе.
И он вложил динар в руку башмачника. Но тот отказался взять деньги, сказав.
– Меня отвели туда с закрытыми глазами.
– Это ничего. Я дарю тебе этот динар. Но, может, ты вспомнишь дорогу.
– Это возможно, если мне завязать глаза, – сказал башмачник, – поглядывая на динар.
Тогда вор вручил ему еще один динар и предложил:
– Сделаем так, как ты говоришь.
Башмачник запер лавку, разбойник завязал ему глаза, взял за руку, и они пошли…
Али замолчал и взглянул на выход, где бушевала гроза. Кусочек неба чертили молнии. Он не помнил всех деталей этой сказки. Поскольку в ту памятную ночь, когда Йасмин рассказывала уму сказку, он то и дело засыпал. Но ему вдруг подумалось, что конец ее придется этим людям, кто бы они ни были, не по нраву. «Надо оставить их в живых», – решил он.
– Башмачник не смог найти дом, и разбойнику пришлось вернуться к своим несолоно хлебавши. Предводитель отругал его как следует, и поставил в угол. Сам переоделся купцом, взял из сокровищ много диковинных товаров, красивых вещей, дорогих материй, снял в городе лавку и стал торговать. Али-Баба к тому времени посадил в лавке Касыма своего сына двенадцати лет и женил его на Марджане.
– Как это женил на Марджане? – спросил Хасан, – на своей наложнице?
– Почему наложнице? Я не говорил наложница, я сказал невольница.
– Но ты сказал, что она досталась Али-Бабе.
– Ну, и что? У них ничего не было.
– Что же он своими деньгами не мог сына женить на девушке из приличной семью?
– Не знаю, в сказке так написано, – Али встал.
– Что случилось? – спросил Хасан.
– Мне надо выйти, – сказал Али.
– Зачем?
– Надо.
– А-а, – догадался Хасан, – но ты же промокнешь, погляди какой там дождь.
– Лучше промокнуть, чем обмочиться.
– Тоже верно, – согласился Хасан. – Эй, Ахмед, проводи его наружу.
– Но там же дождь, – возмутился Ахмед, – я же намокну. Пусть, вон караульные идут. Они все равно там должны стоять.
– Не болтай много, иди.
– Я не болтаю, – обиделся Ахмед. – Я говорю по справедливости.
Он тоже поднялся, обнажил меч и сказал Али:
– Иди вперед, да смотри у меня, шаг в сторону и башка с плеч.
– Ты поаккуратнее, – предупредил его Хасан, – без ретивости, он еще не закончил сказку.
– Да врет он все, моя б воля, прямо сейчас бы ему башку снес.
– Может тебе еще кого-нибудь дать на помощь?
– Сам справлюсь.
Егорка не поверил своим глазам, когда увидел Али, выходящего из пещеры. Сзади него шел конвоир с обнаженным мечом. Егорка спрятался за валун. Все говорило о том, что Али вывели на казнь. Подождал, но из пещеры больше никто не вышел. Нельзя было медлить ни минуты. Он вытащил стрелу, изготовился, ожидая взмаха меча, чтобы пронзить разбойника. Но тот повел своего пленника в сторону от пещеры. Егорка несколько раз натягивал тетеву своего лука, но каждый отпускал ее, поскольку разбойник шел рядом с Али, и он боялся попасть в друга. Оставив эту затею, стал осторожно приближаться. Шум дождя заглушал его шаги, он крался, как тигр. Сделав несколько шагов, пленник и конвоир остановились. Кроме лука у Егорки был еще охотничий нож, но он им не воспользовался. Просто приблизился, к конвоиру, который, насвистывая, из неожиданной деликатности смотрел в сторону, прищелкнул языком, изображая клекот птицы. И когда конвоир обернулся на странный звук, просто опустил свой громадный кулак ему на голову. Разбойник беззвучно выдохнул и повалился оземь. Али мочился так долго, что Егорке надоело ждать.
– Ну, давай уже, заканчивай, – нетерпеливо сказал он.
Али недоуменно обернулся и увидел перед собой улыбающееся лицо своего друга и поверженное, бездыханное тело Ахмеда.
– Даже не знаю, что сказать, – произнес он, – спасибо, друг. Дай я тебя обниму.
– Некогда, – бросил Егорка, – бежим.
– Это ты напрасно, – заметил Али, – проявлениями чувств нельзя пренебрегать.
Он говорил медленно, едва ворочая языком.
– Да ты пьян, – догадался Егорка.
Он схватил приятеля за руку и увлек за собой, но через несколько шагов они неожиданно наткнулись на своих подруг. Лада держала над головой зонт, а у Йасмин в руках поблескивали два кинжала.
– Вы чего здесь? – набросился на них Егорка, – я же сказал ждать внизу.
– Вот она, благодарность, – обиделась Лада, – говорила я тебе, не ходи, не стоят они этого.
Но Йасмин, не обращая внимания на ее слова, бросилась в объятия Али и заплакала.
– Ну, ну, тихо, тихо, – стал успокаивать ее Али. – Все в порядке, видишь, я живой, здоровый. Все хорошо.
– Слушайте, давайте быстрее, – заторопил Егорка, – потом дадите волю чувствам, уходим.
– Но у Йасмин вдруг подкосились ноги. Напряжение и переживания последних дней сказались таким образом и она упала бы, не сумей Али подхватить ее в последний момент.
– А что вы так долго? – возмущенно сказала Лада. – Мы еле живы от страха и вымокли до нитки.
– Под таким-то зонтом.
– Дождь льет со всех сторон.
– Долго, потому что он пьянствовал все это время. А я его дожидался. Быстрее уходим, – торопил Егорка.
Но у Йасмин отказали ноги. Али подхватил ее на руки, и направился вниз по склону, но драгоценное время было упущено. Раздались дикие вопли, визг и улюлюканье, и они оказались окружены разбойниками, которые, заподозрив неладное, выбежали из пещеры. Лук Егорки был бесполезен при таком расстоянии. Вокруг сверкали мечи. Он бросил его на землю.
– Не сопротивляйтесь, – предупредил Хасан, – иначе изрубим вас как капусту.
В самом деле, сопротивление было бесполезно.
– Следуйте за нами, – приказал Хасан.
