– Но они христиане, их единоверцы проливают кровь мусульман в Палестине, – не унимался Али.
– А разве в Палестине армяне воюют? – удивился хозяин.
– Там воюют крестоносцы, а они христиане.
В разговор вмешался Курбан.
– Да мы бы не покупали у них арак, но у нас никто его не умеет делать, сколько раз пробовали. Поэтому приходится терпеть их соседство.
– Я вам расскажу, как в подобном случае поступил Омар.
– Это который Омар, мельник? – спросил Курбан.
– Нет, не мельник, Омар, праведный халиф, тесть пророка, отец Хафсы
[132].
– А, вот вы о ком, нет, не знаем. Откуда нам знать, мы же не мусульмане.
– Все время забываю об этом. Вы, наверное, кроме Вендидата
[133] ничего и не читали.
– Да мы, господин, вообще ничего не читали, неграмотные мы.
– Но это неважно. Короче говоря, жители Басры жаловались на амиля иудея. Давно это было, шестьсот лет назад.
– Шестьсот лет, – поразился Курбан. – А вы помните, что было шестьсот лет назад?
– Так вот, жители сетовали на то, что, мол, был бы амиль мусульманин, то в силу единоверия не поступал бы беззаконно, не причинял бы тягостей. А если бы и притеснял, то от мусульманина претерпевать невзгоды легче, нежели от иудея. Абу Исхак, сподвижник пророка, которому халиф Омар приказал отрешить от должности иудея, не смог найти амиля мусульманина и написал об этом Омару. Халиф вернул послание с заметкой – «Иудей умер».
Али взял паузу, воспользовавшись этим, хозяин снял с вертела курицу, которая уже совершенно подрумянилась, судя по всему, была готова, положил перед гостем. И протянул ему маленький ножик.
– Нет-нет, вы сами, пожалуйста, – отказался Али.
Хозяин кивнул, обжигаясь, дуя на пальцы, ловко разделал курицу на несколько частей. Наполнил вновь чашечки. После длинной здравицы, произнесенной хозяином, выпили, принялись за курицу. Обглодав ножку, Курбан спросил:
– А отчего иудей-то умер? Убили, что ли его? И откуда Омар узнал об этом?
Али не спеша, доел свой кусок, ему, как гостю, дали грудку.
– Иудей на самом деле не умер, халиф тем самым хотел сказать Абу Исхаку, мол, вообрази, что иудей умер, придется кого-то назначить. Абу Исхак отозвал иудея с должности и назначил мусульманина, который вполне справился с должностью и стал работать лучше иудея. Абу Исхак тогда сказал своим эмирам: «Великий человек, повелитель правоверных. Мы написали длинное рассуждение относительно того иудея, а он дал нам ответ в два слова», и произошло то, что он сказал». Так что делайте выводы.
– А какие нам делать выводы, ага? Может, прогнать армян из этих мест? – воодушевился Курбан.
Но воинственность Али уже прошла, благодаря ужину и рассказу.
– Да пусть живут, – сказал он. Арак не покупайте, пусть сами пьют свой арак. Это колдовской напиток, за ним стоит Ахриман. Как это возможно, чтобы с трех маленьких чашечек так захмелеть, как с кувшина вина? Пейте вино, если не пить не можете.
– У нас виноград не растет, – пожаловался Курбан. – А покупать дорого, да и денег у нас нет.
– Что это за шум? – спросил Али.
– Дождь начался, – сказал хозяин.
Словно в подтверждение его слов раздался треск, и окошко осветила яркая вспышка, позже донеслись раскаты грома.
– Выйду, посмотрю, – объявил Али. Он поднялся и направился к выходу.
В сером свете сумерек было видно, как пелена дождя завесила просветы между гор. Выше небо расчерчивали тонкие линии молний. Али стоял под навесом веранды, глядя, как вскипают крупные капли дождя во вновь образовавшихся лужах. Заметно посвежело, но эта свежесть была приятна разгоряченному и опьяневшему Али. «Что это я на них так взъелся? – подумал он, вспомнив свои нападки на армян. – Не иначе, как Ахриман попутал». Лично у него против армян ничего не было, хотя, мало ли как дело могло повернуться. Скрипнула дверь, на веранде появился Курбан, радушно улыбаясь, он встал рядом, глубоко вздохнул.
– Любите дождь? – спросил он.
– Да.
– А я тоже дождь люблю, дождь – это благо.
Али согласился с этим утверждением. Раздался гром такой силы, что Курбан даже присел.
– Видали, как шарахнуло! – воскликнул он. – Каково сейчас путникам, беднягам. Хорошо, что вы к нам успели добраться.
Али согласился и с этим.
Свернула молния, озарив полнеба фиолетовым светом. – Может, вернемся? – предложил Курбан, – Допьем эту армянскую заразу.
– Вы пейте без меня, – попросил Али, – А я воздухом еще подышу.
– Он без вас не наливает, – смущенно признался Курбан, – Вы же наш гость.
Али не хотел больше пить, но отказать не смог и вернулся в дом.
Хозяин почтительно встал, когда Али вошел в комнату. Чашечки уже были наполнены.
– Ваше здоровье, ага, – сказал хозяин, – Для нас большая честь, что такой образованный человек – гость нашей деревни, а для меня как для хозяина дома честь двойная.
– Я до сих пор не знаю вашего имени, – сказал Али.
– Меня зовут Фируз, – поклонился хозяин. – Для меня вдвойне приятно, что вы мусульманин, а так хорошо осведомлены о нашей религии.
– Ну, я же сказал, что в душе все азербайджанцы огнепоклонники.
– Отрадно это слышать, ага, пусть сопутствует удача вашему начинанию.
Али выпил, борясь с отвращением, и поклялся, что больше никогда в рот не возьмет эту гадость.
– А что творится в мире? – спросил Фируз. – Просветите нас, ага, а то мы живем здесь на горе, ни о чем не ведая.
– То, что на горе, это в данный момент хорошо, – прислушиваясь к шуму дождя, сказал Али.
– Почему? – удивился Фируз.
– Потоп нам не грозит, старик Нух здесь где-то рядом останавливался.
– Это точно, – обрадовался Курбан. – С той стороны склона Арарат хорошо видно, и в хорошую погоду даже останки его корабля разглядеть можно.
– А откуда вы знаете про Нуха? – удивился в свою очередь Али. – Это ведь не в вашей религии.
– Да армяне нам все уши про него прожужжали, еще говорят, что Нух был армянином.
– Кто бы сомневался, – бросил Али.
– Так это правда? – поразился Курбан.
– Нет, конечно, во времена Нуха национальностей вообще не существовало. Все были из одного рода, племени, – сказал Али. – А в мире, друзья мои, ничего хорошего не происходит. Хаос и разруха. Халиф совершенно испортился, поскольку его власть давно уже стала миражом, стравливает между собой царей и султанов. Монголов он натравил на Азербайджан.
