– Скромности не хватает.
– Мне кажется, это качество более подходит леди. Мужчина скромный – мужчина слабый.
– В любом случае, если вы, конечно, рассматриваете какие-то другие варианты, кроме согласия, я не могу выйти за вас замуж. Я жду другого мужчину.
– Который скоро должен вернуться из Индии? – понимающе хмыкнул Арундейл. – Увы, Дженнифер, вынужден признать, что отказ я и правда не рассматриваю. Так что давайте договоримся полюбовно. Я постараюсь сделать вашу жизнь просто замечательной, а вы в свою очередь захотите провести ее со мной.
– Как понимаю, иначе вы эту самую жизнь испортите?
– Ну почему… скорее, вам и правда придется не совсем добровольно вступить в брак. Но потом я обязательно заглажу вину.
Мерзавец.
Я снова посмотрела в темные глаза, оценила циничную усмешку и поняла, что надо соглашаться. Я все, что угодно, могу наговорить здесь и сейчас, а потом он просто не докажет.
– В таком случае у меня нет шансов. Я согласна, граф Арундейл.
– Великолепно, – он одарил меня сверкающей, светской улыбкой, отстранился и полез за чем-то во внутренний карман камзола. – Значит, подпишите.
– Что? – ошарашено выдала я, не веря, что этот бред может говориться совершенно серьезно.
– Согласие на помолвку. Видите ли, я вам не доверяю, юная леди.
Сообразительный… подлец.
Вслед за свитком из кармашка достали маленький футляр, судя по маркировке – для перьевой ручки. Именно в этот момент, когда обе руки лорда Харрисона были заняты, я лучезарно улыбнулась, как следует пнула его по коленке и бросилась бежать.
За спиной послышалась краткая злая ругань и стук упавшего на мраморный пол чехла с ручкой. Увы, убежала я недалеко. Длинноногий мерзавец догнал меня у подножия лестницы, дернул на себя, впечатывая в тело, и рыкнул:
– Что же вы такая беспокойная, юная леди? Ладно, не хотите по-хорошему, будем по-плохому, – он больно сжал волосы на моем затылке и впился в губы поцелуем.
Было… неприятно. Жесткие губы, мокрый язык, привкус вина… бр-р-р.
Я бестолково упиралась руками в грудь графа, пытаясь отстраниться, избежать его прикосновений. Мной владел ступор пополам с шоком и отвращением, и ни на какие более активные действия я была неспособна. Мозг словно парализовало. Страшно… безумно страшно. Понимать, что сейчас он может сделать все, что захочет, и потом я буду обязана провести с этим человеком всю свою жизнь.
Когда руки графа спустились на мою талию, по-хозяйски поглаживая тело сквозь корсет, я ожила, как следует цапнула его за губу, и он отстранился, тяжело дыша и не сводя с меня взгляда.
Я уже собиралась высказать все, что думаю о нем, как и то, что я лучше проведу остаток дней старой девой, чем выйду за него замуж, но не успела.
Со стороны входа на террасу раздались резкие хлопки, а полный горечи и злости голос протянул:
– Надо же, как я не вовремя…
В дверях, опираясь о косяк рукой, словно просто так стоять ему было сложно, стоял Эштон Ройз. Казалось, еще более высокий, загорелый и широкоплечий, чем я его запомнила. С такими же зелеными больными глазами, которые я тоже помнила…
Я рванулась вперед, к нему. Желая обнять, поцеловать, не сказать, а показать, как он не прав! Но меня удержал Арундейл, вновь прижимая к себе, а Эштон увидев, как собственнически граф себя ведет, вновь скривился.
– Да отпустите меня, – гневно прошипела я, сверкая глазами, и от души наступила мерзавцу каблуком на ногу. Он охнул, выругался и ослабил хватку, чем я и воспользовалась, бросившись к моему рыжему бедствию, которое очевидно все неправильно понял.
– Эштон…
– Стой, – он вскинул ладонь, тормозя меня на подлете и не позволяя приблизиться. – Потом, Дженнифер…
– Но Э…
– Я сказал… потом, – в зеленых глазах сейчас была только ярость и злоба. – А сейчас уходи. У нас с графом Арундейлом есть немало тем для беседы…
Я стояла, широко открыв глаза и беспомощно хватая ртом воздух. Уходить до боли не хотелось. Оставлять все так вот, не выяснив…
– Но я…
– Дженифер, я не готов с тобой говорить. Иди, – он даже не посмотрел на меня, лишь мотнул головой в сторону выхода, не сводя с соперника напряженного взгляда.
Мне оставалось лишь подчиниться.
Я медленно вышла в коридор и почти бегом поспешила в бальную залу, где меня нашла Лиз и еще минут десять мучила нотациями на тему того, что приличным девушкам нельзя бродить так долго по незнакомым домам. Мало ли, что может случиться!
Я только кивала, соглашалась… и лихорадочно искала взглядом высокого рыжего мужчину. Сердце ныло, болело и рвалось к нему.
Мне не хотелось думать, даже на мгновение предположить, что я могла так по глупому его потерять! Создатель, но не может же наша история закончиться ТАК?!
Ну не может же! Сколько боли было, какие испытания пройдены на пути друг к другу!
Я наконец заметила отблеск на медных волосах Эштона, который уверенно шел через зал всего в десятке метров от меня, и рванулась к нему, не обращая внимания на одергивания Лизаветы и ее нудные причитания о том, что нельзя и не положено. Но в паре шагов от Эштона я остановилась, как на невидимую стену налетев… потому что в зеленых глазах был лед, боль и… предупреждение. Поймав мой взгляд, он медленно покачал головой, развернулся и двинулся в сторону больших дверей, ведущих в холл особняка.
Из меня будто все кости разом вынули…
Почему, Эштон?!
Я не помню, как вернулась домой. Мне было решительно плевать на перешептывание кумушек и заклятых подружек, я едва удержалась, чтобы в центре бального зала не дать по морде посмевшему приблизиться ко мне графу Арундейлу, и, да, мне было опять же плевать, что все подумают!
Ночь я почти не спала, метаясь по своей спальне и вариант за вариантом перебирая причины поступка рыжего мужчины. Неужели все, что нас связывало, оказалось настолько хрупким, настолько незначительным, что он подумал…. подумал… что я и правда променяла его на этого напыщенного идиота?!
Тревожным сном я забылась только на рассвете, проплакав половину ночи.
А утром брат сообщил, что все наше состояние проиграно за карточным столом Эштону Ройзу.
Глава 21
В которой мы можем посмотреть на ситуацию с другой стороны
Эштон Ройз
Английская земля встретила меня привычной хмарью туч, туманами и промозглостью. Я поежился, плотнее стягивая шерстяной шарф на горле и, запрокинув голову, улыбнулся серому небу.
Как же это потрясающе – вернуться домой!
И не просто домой, а к любимой женщине.
