Больше всего Ладе хотелось развернуть коня и умчаться вдаль, но отступать было некуда. Она спешилась и села на указанное место.
– А я решил, было, что вы хотите остановиться в моем караван-сарае. Целую неделю ни одного посетителя, – посетовал Карим. – А я так рассчитывал на перемирие, – Карим вздохнул, – одни убытки. Зачем только я купил это заведение.
– Я слышала, что вы выиграли его в кости.
Карим посмотрел на женщину, а затем перевел взгляд на Селима.
– К слову пришлось, – смущенно заметил тот.
– Благородная ханум-эфенди, если вам не нужна комната, то, что же вам нужно, что привело вас ко мне?
Карим улыбаясь, смотрел на гостью. От этой улыбки у Лады по спине полз холодок. Но она взяла себя в руки. Она ответила.
– Моего брата схватили крестоносцы, мне сказали, что только вы можете помочь мне.
– Боюсь, ханум-эфенди, вас ввели в заблуждение. Я не эмир, не судья, зачем вы с эти пришли ко мне. Я мирный человек, владелец гостиницы. Верно, Селим? – Карим вновь посмотрел на старосту и покачал головой.
– Госпожа щедро заплатит за это, – поспешил, сказать Селим.
– А почему ты так суетишься. Она тебе кто?
– Она гость нашего селения. Ты же знаешь, гость для нас арабов – святое, кодекс чести. Она пожаловалась мне, и я привел ее к тебе. Потому что ты главный в нашей местности.
– Отрадно это слышать, – заметил Карим, – но, к сожалению, я не могу помочь твоей гостье. Раньше за мной водились кое-какие дела. Кровь бурлила, молод был, а теперь я остепенился. Я в ладах с законом.
– Жаль, – сказала Лада, – а Селим всю дорогу, расписывал ваши достоинства, говорил о вашей доблести. Жаль, – повторила она, – столько времени потеряла.
– Кого еще можно нанять? – обратилась она к старосте.
– Так сразу и не сообразишь, – замялся Селим. – Я был уверен, простите.
Лада поднялась.
– Праздный вопрос, – сказал владелец караван-сарая, – сколько вы собирались заплатить за эту опасную…
– Сто золотых динаров, – ответила Лада, не дожидаясь конца фразы.
– Как далеко они уехали? – спросил Керим.
– В полдень я еще видела пыль, которую они поднимали.
– По какой дороге?
– На Иерусалим. Здесь одна дорога?
– Думаю, что ночью они ехать не будут, – задумчиво сказал владелец гостиницы. – Значит, если мы сейчас выступим, то к утру как раз их настигнем.
Карим поднялся, подозвал слугу и отдал ему распоряжения.
Мальчик побежал выполнять приказ.
– Я бы хотел получить деньги вперед, – заявил Карим.
– Половину вперед, а половину после завершения дела, – ответила Лада.
– Принимается, – согласился Карим.
Лада отцепила от пояса кошелек и положила в ладонь разбойника.
– Здесь только сорок пять, – пересчитав, заметил Карим.
– Объясни, – Лада оглянулась на старосту
– Мое посредничество, – смущенно кашлянул Селим.
– Как? – удивился Карим. – Ты же говорил о святом долге гостеприимства, о кодексе чести арабов.
– Говорил и не отказываюсь от своих слов, но семью тоже надо кормить, – простодушно ответил староста.
– Вот к чему я не могу привыкнуть, живя в сельской местности, – пожаловался Ладе Карим, – к их провинциальной непосредственности. Украдет у тебя что-нибудь, а потом говорит, я это взял, потому что в этом нуждался. Они считают, что это в порядке вещей.
Лада встала.
– Мы теряем время, – нетерпеливо сказала она.
– Денежный вопрос – это важный вопрос, – сказал Карим, – проценты заплачу я. Добавьте недостающую сумму. Это мои с ним расчеты.
Лада посмотрела на Селима. Тот развел руками. Она добавила еще пять золотых.
– Так-то лучше, – заметил Карим. – Мои люди будут кровь проливать за гораздо меньшую сумму. С него хватит и пяти процентов. Ты согласен?
– Вообще-то я рассчитывал на десять, – обиженно сказал староста.
– Я могу отказаться от этого дела, и ты вообще останешься ни с чем.
– Я согласен, – быстро сказал староста.
Появились люди Карима, они были увешаны оружием и смотрели на Ладу уже другими глазами. К любопытству примешивалось невольное уважение.
– Сколько человек было в отряде крестоносцев, – спросил Карим, – вы не запомнили?
– Отчего же, я их пересчитала. 20 человек.
– Приятно иметь с вами дело, – заметил Карим и скомандовал, – эй, вы двое, останьтесь. Десяти человек будет достаточно.
Двое беспрекословно отошли в сторону.
– Я бы и пятерых мог бы взять, – доверительно сказал Ладе Карим, – потому что один мой башибузук стоит двух крестоносцев. Кто они такие – эти крестоносцы!? Обыкновенные франкские крестьяне, а мои люди – отчаянные сорвиголовы, настоящие головорезы. Никто из них мотыги в руках не держал. Они всю жизнь разбоем занимались, пока я не дал им работу в своей гостинице.
Не говоря ни слова, Лада взлетела в седло и, хлестнув свою лошадь, направила ее в открытые ворота.
– Клянусь Аллахом, эта женщина мне нравится все больше и больше, – сказал своим людям Карим. – За мной ребята.
– А мои деньги? – возопил в отчаянии, Селим.
Карим бросил через плечо один золотой динар.
– Остальные получишь, если я вернусь живым.
– Ну, при чем здесь это, – жалобно сказал староста, разгоняя перед собой ладонью пыль, поднятую копытами лошадей, – я же свою работу сделал.
Они скакали всю ночь и на рассвете нагнали отряд. Местность была холмистая, поднявшись на вершину одного из них, они увидели угасающий дым костра, спящих крестоносцев, палатку командора.
– Чего ты медлишь? – спросила Лада. – Перережем их сонных и освободим моего брата.
– Простите ханум-эфенди, – неожиданно сказал главарь разбойников, – я не могу напасть на спящих.
– Почему, вот еще новости, – удивилась Лада.
– У меня, видите ли, свои принципы, – пояснил Карим, – я не нападаю на спящих. Спящего человека даже змея не жалит. Что я за собака, чтобы нападать на спящих. Не беспокойтесь, считайте, что ваш брат уже свободен.
– Я буду так считать, когда вы освободите его, – сказал Лада. – Можно ведь не убивать их, а только обезоружить.
– Это вряд ли, они не сдадутся. Потерпите, сейчас солнце встанет, и мы нападем. А пока у нас есть время, чтобы рассчитаться.
– Сначала освободите моего брата.
– Если мы погибнем, деньги нам уже не понадобятся, – резонно сказал Карим.
