– У вас всегда так многолюдно? – спросил Егорка, кивая в сторону зала.
– Всегда. Сейчас перемирие, войны нет. Крестоносцам занять себя нечем, вон они и накачиваются вином каждый день. Когда я открывал это заведение, я здорово рисковал. Первое время вообще никого не было. Думал, разорюсь. Да хранит господь короля Фридриха. Он договорился с мусульманами о мире, и дела пошли на лад.
– Почему же им занять себя нечем? – поинтересовался Али. – Разве они не пришли сюда освобождать Гроб Господень, и добились своего. Самое время отложить мечи и молиться в свободное время, почему же они дерутся и пьют.
Али произнес эти слова вслед за шумом и криками, донесшимися снаружи.
– Понимаю вашу иронию, – согласился еврей. – И разделяю ее. Могу сказать лишь одно – я за них не в ответе.
– У меня к вам претензий нет, – успокоил его Али.
Шум становился все сильнее. Там, в самом деле, завязалась нешуточная потасовка.
– Пойду, взгляну, может, удастся утихомирить буянов. А вы ешьте, пейте, сюда они не сунутся. Вам не о чем беспокоиться.
– А хоть бы и сунулись, – пробурчал Егор, сжимая пудовые кулаки.
– Не в наших интересах привлекать к себе внимание, – заметил Али.
Проведенные сутки у Расула дались Егорке нелегко. Ему хотелось размяться, тем более что вино уже ударило в голову. Еврей с опаской взглянул на его кулаки и несколько встревожился. Однако, он ничего не сказал, тем более что появился мальчик с кувшином вина и отвлек его внимание. Он сломал глиняную печать с горлышка, с наслаждением вдохнул его аромат и наполнил чаши.
– Жаль, что я должен работать, – с сожалением бросил он и ушел.
А точнее убежал, так как снаружи донесся треск ломающихся стульев.
– Так, на чем мы остановились? – задумчиво произнес Али, разглядывая розовые пятна пузырьков на поверхности чаши. – Кажется, мы говорили о чем-то очень умном. О философии? О чем еще ты можешь умничать?
– Вообще-то мы говорили о девушках, – заметил Егорка, – кстати, ты обратил внимание, сколько было на улице красивых девушек. Даже странно как-то. Откуда они здесь?
– Не верю своим ушам, – сказал Али, – неужели ты заговорил о девушках. Значит, и тебе не чужды человеческие слабости. А я думал, что кроме философии тебя ничего не интересует.
– Знаешь, друг мой, – неожиданно ответил Егорка, – меня сейчас больше заботит, как это ни странно, твой интерес к девушкам.
Али удивленно взглянул на товарища, но тот уже вставал из-за стола, глядя на кого-то за спиной Али. Он обернулся и увидел франка, появившегося на внутренней веранде. Это был тамплиер. За ним спешил Енох, спеша предотвратить нежелательную встречу.
– Прошу прощения, господа, – сказал крестоносец, – а где здесь выход?
– Выход в другой стороне, – быстро произнес хозяин, беря крестоносца под руку и увлекая за собой.
Но вояка вдруг заупрямился и задиристо спросил:
– А почему они не отвечают?
– Все в порядке, – увещевал его хозяин, – это паломники, языка не знают, вот и не отвечают.
– А этот вот на сельджука похож, – заявил он, тыча пальцем в Али.
Он отпихнул руку хозяина и подошел к Али:
– Ты ведь мусульманин, а? Мусульманин?
Познания Али во франкском языке ограничивались несколькими словами. Тем не менее, вопрос он понял.
– Какого черта, – продолжал крестоносец, – с каких это пор мусульмане совершают паломничество в Иерусалим?
Видя, что ссора неизбежна, Али встал.
– Да, я мусульманин, – с достоинством ответил он.
И крестоносец его тоже понял.
– Хочу напомнить, что сейчас перемирие, король Фридрих заключил мир с мусульманами, – вновь вмешался хозяин, не теряя надежды погасить пламя раздора.
– Мне плевать на короля Фридриха. Он трус и предатель, – воскликнул тамплиер, – папа отлучил его от церкви. Если бы не заигрывания с тюрками, мы бы уже взяли вверх над ними. Тебе чего здесь надо, турок недорезанный?
– Пошел прочь, – сказал ему Али, – пока цел.
И это обращение, сказанное по-азербайджански, тамплиер понял.
– Ит боласы
[13], – воскликнул тамплиер, выказывая некоторое знакомство с тюркским языком. Он стал шарить на поясе в поисках меча. Но меча не оказалось. У Еноха, хозяина таверны было правило, все посетители сдавали оружие специальному человеку для хранения.
У Еноха была образцовая таверна.
Тогда крестоносец занес руку для удара, но был остановлен мощной дланью Ильи Муромца, то есть Егорки.
– Не очень-то здесь руками размахивай, – посоветовал он задире, – иди лучше подобру-поздорову.
Пожатье Егоркиной десницы оказалось столь действенным и тяжелым, что франк тут же утратил волю к сопротивлению. Тогда Егорка отпустил его и придал его шагам правильное направление, то есть возвратное. Хозяин, сопровождая его, участливо спрашивал:
– Не болит ли рука?
Через несколько минут тамплиер вернулся с подкреплением. За спинами тамплиеров, то есть в просветах между ними виднелось бледное лицо хозяина таверны. Он уже не контролировал ситуацию, но не оставлял отчаянных попыток предотвратить побоище. А в том, что это будет побоище, у него не было ни малейших сомнений. Десяток крестоносцев, которые с точки зрения иудея мало, чем отличались от животных трезвыми, а уж пьяными… Единственное, что ему удалось сделать, запереть комнату, куда крестоносцы сдавали на временное хранение оружие. И теперь, сжимая в руках ключ от нее, он кричал:
– Господа, опомнитесь, что вы делаете? Это никакие не мусульмане, откуда в Иерусалиме взяться сейчас мусульманам.
Но его уже никто не слышал.
– Ты когда-нибудь ходил стенка на стенку? – спросил деловито Егорка.
– Нет, а что это такое? – поинтересовался Али.
– Старинная русская забава. А драться вообще умеешь в рукопашную?
– Да как тебе сказать, – неопределенно ответил Али.
– Понятно, – тогда смотри, оберегай мне спину, чтобы никто не зашел сзади.
Этот неторопливый разговор, на самом деле длился менее минуты. И не успел Егорка договорить последнее слово, как на них набросились тамплиеры. Натиск был силен, но тем не мене первая атака захлебнулась. Это было похоже на то, как огромная морская волна откатывается, обрушившись на могучую прибрежную скалу, растеряв мощь своего натиска. Пресловутый крестоносец прорвался к Али, повторяя вместо боевого клича слова «Ит боласы», получил страшный удар головой в лицо. Это был прием байлаканской шпаны, но наш законовед прибегнул к нему, ибо крестоносец был выше его на голову и шире в плечах. У франка потекла из носа кровь, и он осел к ногам Али.
