– На нас не надо. Вокруг.
– Поняла, он хочет непогоду, – произнесла Сара.
– О присутствующих в третьем лице не принято говорить, – заметил Али.
– Прости, Али.
– Ты во второй раз назвала меня просто по имени. А где господин и прочее?
– Прости, господин. Я думала, постель сближает.
– А почему ты собственноручно стелешь постель. Верно, это тоже часть замысла, приятно мужскому взгляду.
– Да, господин.
Между тем, звезды затянуло облаками, и мелкий дождь зашуршал по листьям деревьев.
– Вот, это другое дело. Сразу в сон потянуло.
Сара взяла его за руку и увлекла за собой на ложе.
– А почему ты, собственно, – спросил Али, – только без обиды. Я из любопытства спрашиваю. Вы, что, жребий бросали?
Ответа он не услышал, ибо Сара закрыла ему рот поцелуем.
Проснулся он от крошечных ожогов, покрывавших его лицо. Али открыл глаза и увидел снег. Рой снежинок опускался с небес, покрывая все кругом. Вся постель была запорошена им. Али приподнялся и сел, дрожа от холода. Он основательно продрог. Рядом никого не было. На всякий случай, Али пошарил рукой. Никого. Кусты роз были облеплены снегом. Слипшиеся комки снега тянули к низу розовые бутоны, которые раскачивались, силясь сбросить тяжесть.
– Что, брат, замерз? – прозвучал вопрос.
Али повернул голову и увидел Назара. Давешний спутник и вожатый сидел, грея руки над небольшой жаровней.
– Как собака, – не выказав удивления, ответил Али. – И какой дьявол крышу унес. Все снегом запорошило.
– Полегче парень. Все-таки не на земле находишься.
– Еще, эти шелковые простыни.
– Что же делать. Красота требует жертв.
– И давно ты здесь?
– Да не так, чтобы очень.
– А почему снег вдруг. Вот уж никогда бы не подумал, что в раю снег идет.
– Сам виноват. Сам непогоду просил.
– Понятно, как говорит, мой друг – заставь дурака Богу молиться, он себе лоб расшибет. Это я о себе.
– Не думаю. Но я не обиделся.
– Просто…не всегда же дождь переходит в снег.
– В отдаленной перспективе всегда.
– Еще один философ. А где девушка?
– Время вышло, ничто не длится вечно. Или, как говорила твоя мама – ни одно окно не горит до утра.
– Как? И здесь тоже? А как же сады вечности?
Поскольку Назар не ответил, Али заметил:
– А почему Сара, а не Ева?
– Тебе больше Ева понравилась?
– Да нет. Я просто спросил. Хотя, если бы была Ева, то я мог считать себя изгнанным из рая. Ну, то есть, обратно на землю.
– «Потом к нам будете возвращены».
[21]
– Ты хочешь обратно, почему?
– Долго объяснять. «Всякая душа вкусит смерти».
[22]
– А ты вкратце. В двух словах. Интересно.
– Скучно здесь. Этого добра, между нами говоря, и на земле хватает. И дев, и рек. С вином накладка произошла. Источники бьют не вином, а обыкновенной водой. А кувшинчика мне надолго не хватит, то есть, с собой надо брать. Хорошо, что у нас собой было.
– Скажи, друг мой, где, в каком месте Корана сказано, что в раю источники бьют вином? Я тебя, как хафиза спрашиваю.
– А я тебе, как хафиз отвечаю. Обещано богобоязненным следующее: «Там реки из воды не портящейся, и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих.»
[23] А так же «Поистине ведь праведники в благоденствии и на ложах созерцают! Ты узнаешь в лицах их благоденствие. Поят их вином запечатанным».
[24]
– Давно не перечитывал, – с досадой произнес Назар, – ладно, не будем заниматься риторикой. Оттого, что ты спал с Сарой, а не с Евой ничего не меняется. Грехопадения свершилось. Посему ты изгоняешься из рая.
– То есть, я свободен.
– Абсолютно, только имей в виду, ты совершаешь ошибку.
– Прощай, – сказал Али, – мне в какую сторону? Я не помню, откуда вошел.
– Подожди, – сказал Назар, – подойди, согрейся. Дрожишь весь. Ведь неровен час, заболеешь. Вино допей, там осталось
Али вылез из постели. Его трясло от озноба. С трудом попадая в штанины, он натянул их, надел рубаху. Все было выстирано и выглажено.
– Это кто же так постарался, – спросил он, – неужели Сара? Клад, а не девка.
– Нет, не Сара, по хозяйству вчера Саида была.
Али подошел к жаровне, протянул руки. Снежинки падали на раскаленные угли и мгновенно испарялись, оставляя после себя темные пятнышки.
– А не проще ли снег прекратить, – спросил он у Назара, – чем сидеть и греться у огня?
Назар взглянул на Али, и тот пояснил:
– Рукам тепло, а спина ледяная.
– А ты спиной повернись, – посоветовал Назар.
– Как ты умен, – заметил Али, – а я и не додумался. Я так понимаю, что желания уже не выполняются.
– Время вышло, – сурово сказал Назар. – Допивай свое вино и отправляйся.
– Хорошо, что не гонишь, – заметил Али.
Он отпил вина и поморщился.
– Это же церковное, что Фома принес. И холодное. Я погрею его, не возражаешь?
Али утвердил кувшин среди углей. Через несколько минут вытащил кувшин и поднес ко рту. Сделав несколько глотков, положил его рядом с жаровней.
– Спасибо за гостеприимство.
– Приятно было познакомиться, – ответил Назар. – А кувшин забери, это казенное имущество. Можно сказать, церковная утварь. Фома хватится, шуметь начнет. Ни к чему.
– Прощай, – сказал Али.
Назар кивнул.
– Что-то грустно стало, – с сожалением произнес Али.
– Не грусти, еще увидимся, – приободрил Назар.
– Надеюсь, это произойдет не скоро, – заметил Али.
Назар засмеялся и махнул рукой. Али взял кувшин и побрел по снегу в указанную сторону. Когда он, сделав десяток другой шагов, обернулся, ничего уже не было – ни собеседника, ни жаровни. Али провел рукой по лицу, потер глаза и увидел церковный свод над головой. Гулко раздавались чьи-то шаги, а рядом на соседней скамье слышался храп Егорки. Появился Фома и заторопил, говоря:
