– Верно, я в раю, – слабым голосом предположил трубадур.
– Увы, нет, вынуждена вас разочаровать, – безжалостно ответила Лада.
– Если я, открыв глаза, вижу ваше лицо, значит я в раю, – настаивал рыцарь.
Но до Лады не дошла суть комплимента, реалистка, она строго сказала:
– Рыцарь, вы живы, я – тоже. Значит, мы не в раю.
– Если это действительность, и, тем не менее, я вижу вас наяву, значит, это рай, – не унимался Раймонд.
Он улыбнулся, попытался приподняться, но раны тотчас дали о себе знать. Трубадур, издав короткий стон, откинулся на подушку. На лбу его выступила испарина. Лада вытерла ему лицо своим платком.
– Лежите, не двигайтесь, – холодно сказала Лада, – нечего улыбаться. Лучше скажите, что с вами случилось? Я сердита на вас. Почему вы в таком непотребном виде?
– А где я? – вопросом на вопрос ответил юноша.
– Вы не знаете где вы? Вы в госпитале.
– Как? Опять?
– Что значит опять? Вы… – Лада не договорила. Ее внимание привлекло движение и шум в дверях.
– Смотри-ка, кто пожаловал, – заметила Лада, – сам гроссмейстер делает обход больным.
Фра Герэн, в самом деле, обходил больных, он останавливался возле каждого, находя слова утешения, приободряя. Когда он поравнялся с Ладой, женщина встала и ответила на его приветствие.
– Что вы, сударыня, – сказал ей гроссмейстер, – особа вашего звания не должна вставать, чтобы ответить на приветствие воина – монаха.
– Но вы старше меня, – ответила Лада, – у нас в Азербайджане, старейшина – выше всяких званий.
– Дитя мое, – ответил ей гроссмейстер, – должен вам сказать, что вы мне нравитесь все больше и больше. И это неожиданное милосердие, явленное вами. Кстати, кто этот человек, удостоившийся вашей заботы?
– Это… – начала Лада, бросая взгляд на Раймонда, осеклась. Лицо рыцаря было закрыто простыней. Она хотела назвать его имя, но, сообразив, что здесь что-то неладно, нашлась, – а разве это имеет значение. Кто бы он ни был, я буду ухаживать за ним.
– Прекрасный ответ, – сказал гроссмейстер и прошествовал далее.
– Ну и что все это значит? – спросила Лада, дождавшись, когда фра Герэн уйдет. – Почему вы от него прячетесь?
– Неужели меня привезли к госпитальерам?
– Не говорите загадками, – попросила Лада.
Раймонд открыл лицо. Лада непроизвольно оттерла пот с него.
– Ради этого стоило оказаться раненным, – сказал Раймонд.
– Не отвлекайтесь.
– Мне вчера удалось уйти отсюда и попасть к наместнику, и просить за вас. Затем я был на приеме. Там присутствовал великий гроссмейстер. Речь зашла о вас. Король изъявил желание увидеть вас. Но отчего-то Герэн не спешит выполнять приказ короля.
– А кто вас ранил?
– Ночью, когда я ушел с приема, меня поджидала засада.
– Герэн видел вас на приеме?
– Герэн – нет. Но я столкнулся с командором и вызвал его на дуэль. Вскоре на меня напали.
– Молчите, сюда идут.
Лада быстрым движением закрыла рыцарю лицо. Капеллан, подойдя к ней, сказал:
– Гроссмейстер сказал, что на сегодня милосердия достаточно. Вас ждет король. Прошу следовать за мной.
– Меня? Король? Как приятно это слышать, – поднимаясь, Лада незаметно дотронулась до руки Раймонда. Проходя мимо лекаря, сидевшего за столом, произнесла:
– Этот рыцарь, кажется, пришел в себя.
– Благодарю вас, сударыня, мы о нем позаботимся, – ответил
лекарь.
Наследник Конрад
Наместник Иерусалима Эд Монбельярский в задумчивости расхаживал в аудиенц-зале королевского дворца, когда доложили о прибытии гроссмейстера иоаннитов.
– Он один? – спросил наместник.
– Нет, ваша светлость, – ответил камергер, – его сопровождает молодая и очень красивая дама.
– Вот как, – заметил граф, – этот поэт малый не промах.
– Что, простите?
– Ничего, это я не тебе. Пусть войдет.
Когда Лада в сопровождении фра Герэна вошла в зал, граф повторил слова, адресованные поэту, но уже про себя. После взаимных приветствий гроссмейстер спросил:
– А где же его величество?
– Будут, – ответил граф, – его величество приказали начинать без него.
– Простите, начинать что? – язвительно поинтересовался Герэн. Граф, несмотря на то, что он был наместником короля Фридриха, реальная же власть в городе принадлежала гроссмейстерам рыцарских орденов. За столетие крестовых походов они приобрели мощь, богатство и военную силу. В отличие от европейских государей, которые каждый поход во имя святого дела, ставили на грань разорения. Это обстоятельство позволяло Герэну в разговоре с наместником обходиться без должного уважения.
– Беседу, дорогой мой гроссмейстер, беседу, – сказал граф. – Представьте же вашу очаровательную пленницу.
Граф намеренно употребил это слово, чтобы создать неловкость. Подтвердив статус женщины, гроссмейстер должен будет привести причины и доказательства вины. Если же учтивость не позволит ему назвать даму пленницей, тем самым, он свяжет себе руки в дальнейшей судьбе женщины. Но старый лис не позволил загнать себя в ловушку.
– Назовите свое имя, – обратился он к спутнице, не подтвердив и не опровергнув заявление графа.
– Я Лада Нахичеванская, вдова последнего правителя Азербайджана, атабека Узбека.
– Звучит неплохо, – заметил граф. – А я, Эд Монбельярский, наместник короля в Иерусалиме. К вашим услугам.
– Спасибо. А я подумала, что вы король.
– Нет, вы ошиблись. Скажите, сударыня, каким образом особа вашего положения оказалась здесь?
– Даже не знаю с чего начать. Столько всего…
– Можно по порядку, – приободрил граф.
– Родилась я на Руси.
– Пожалуй, не стоит начинать с самого начала, – заметил граф.
– Хорошо, тогда я сразу возьму быка за рога. Мы совершали паломничество. И Али…
– Паломничество в Иерусалим? – уточнил граф.
– Нет, в Мекку.
– В Мекку, вместе с Али.
– Да.
– А как вы, вдова атабека Азербайджана, оказались в компании какого-то Али. Вам, что не с кем было совершать паломничество. И почему в Мекку?
– Потому что я мусульманка. Али, друг моего брата. Почему это вас удивляет? Кто, по-вашему, должна быть жена мусульманина?
– Просто вы совершенно не похожи на мусульманку. Ваша внешность.
