– Не понимаю.
– Если я кому-нибудь скажу, что залезал в окно к чужой жене для невинных бесед, меня сочтут глупцом или безумцем.
– Поняла. Я тебя поцелую.
Али вздохнул и приступил к рассказу. Вопреки длинному предисловию, он уложился в одну ночь. Возможно, из соображений личной безопасности. Когда небосклон посветлел, он вылез в окно, оставив девушку, потрясенной, с глазами на мокром месте. От расстройства она даже забыла об обещанном поцелуе. Али из деликатности не стал напоминать. После этого он не появлялся у ее дома в течение месяца. Пока почтальон не принес ему посылку, прочно упакованный ларец, полный яблок. Сейчас он держал путь к этому дому. Подойдя к нему. Али подобрал камешек с земли и бросил в одно из окон. Через короткое время он увидел, как в окне мелькнула тень. Али вышел под лунный свет. После этого створка окна открылась, и оттуда спустилась толстая веревка с завязанными не ней узлами. Али подошел к дому и по этой веревке влез в окно. Первое, что он услышал – был жаркий шепот:
– Ты с ума сошел. Муж был дома.
Али прервал эти слова жарким поцелуем.
– Поэтому ты бросила мне спасительный канат, – сказал он, оторвавшись от уст молодой женщины.
– Безумец, – услышал он в ответ, – муж спит, а я решила, что у тебя беда случилась. Ты пришел без моего зова. Тихо, кто-то идет. Стой здесь, не шевелись. Если я громко заговорю, сразу прыгай в окно.
Женщина вырвалась из его объятий. Али стоял в кромешной темноте, слушая ее шаги. Затем негромкий говор в коридоре. Зульфия, так звали девушку, с кем-то объяснялась. И Али пытался понять, громко ли звучит ее голос. Но в интонациях ее не было тревоги, лишь раздражение.
Зульфия вернулась в комнату, закрыла дверь и обвила его шею руками. После страстного поцелуя, Али услышал:
– От тебя пахнет вином, ты пьян.
– Я пил вино, но я не пьян, – сказал Али. – С кем ты разговаривала?
– Служанка, дрянь, следит за мной. Только не могу понять по чьему поручению. Мужа или его старых кошелок.
– Одно другого не исключает.
– Ты прав.
– Почему ты решила, что она шпионит.
– Ее днем не заставишь убираться, а она среди ночи веник ищет. Выгоню я ее. У тебя что-то случилось? Почему ты выпил?
– Вообще-то я пью иногда, при тебе этого не было. Пока ничего не случилось, но возможно, мне придется уехать. Я пришел проститься на всякий случай.
– Нет, – взмолилась Зульфия, – не разбивай мое сердце! Куда ты хочешь уехать, зачем?
– Куда, я еще не знаю. Улемы выдвинули против меня обвинение в вольнодумстве. Собственно, ехать мне некуда, но с ними шутки плохи.
– Не уезжай, прошу тебя. Что я буду делать без тебя? Я не вынесу этой разлуки.
– Ты будешь жить как жила до встречи со мной. В конце концов, у тебя есть муж.
– Сегодня ты жесток, – заметила Зульфия.
– Нет, не жесток, – возразил Али, – я выпил, поэтому говорю то, что думаю. Я говорю о положении вещей, называю их своими именами. Может быть, все обойдется, но по-прежнему уже не будет.
– Конечно, – с обидой в голосе сказала Зульфия, – зачем я тебе, если ты холост. А вокруг так много свободных девиц.
– Как ни странно, но это не так, – возразил Али, – я не ищу себе девиц, потому что не собираюсь жениться во второй раз. Видишь ли, я верен своей умершей жене.
– Отрадно мне слышать это, – прошептала Зульфия и приникла к нему.
Али вдруг обнаружил, что она лишилась одежды и стоит перед ним совершенно нагая. Она влекла его в сторону ложа, и он повиновался….
После, когда он боролся со сном, девушка прошептала ему чуть слышно.
– Если ты уедешь, возьми меня с собой.
Сонливость как рукой сняло, и он сказал:
– Ты сейчас нетрезво мыслишь, а я не могу предложить тебе ничего, кроме неизвестности.
– Я согласна на все, лишь бы быть рядом с тобой. Лишь бы ты любил меня.
Али долго сомневался, говорить ей об этом или нет. Но затем все же сказал:
– Насчет последнего. Я люблю только одного человека, свою умершую жену.
Он тут же пожалел о сказанном. Физически чувствуя, возникающее отчуждение. Зульфия отстранилась, а через некоторое время сказала:
– Убирайся.
Али тяжело вздохнул и стал одеваться. Злость и обида – верные спутники женщины, они помогут ей пережить расставание. Правда, он в этой ситуации выставлял себя подлецом. Но чего не сделаешь из человеколюбия. Он хотел обнять ее на прощание, но Зульфия вытянула руку, отстраняясь. Хорошо все-таки иметь дело с гордой женщиной.
– Прости, – сказал Али.
Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Ему ничего не удалось разглядеть. Ночь была безлунной. Али осторожно открыл окно, спустил узловатую веревку и стал вылезать. Как только ноги его коснулись земли, чьи-то мощные руки заключили его в объятия, и он услышал громким шепот.
– Попался, голубок, сейчас ты узнаешь, как шастать к чужим женам в окна.
– Почему же во множественном числе, – лихорадочно мелькнуло в голове. Он попробовал вырваться, но не тут-то было. Человек, схвативший его, был силен.
– Не трепыхайся, птенчик, – сказали ему в ухо, – это бесполезно.
Блюститель нравов, видимо, питал слабость к пернатым. Али, наклонив голову, что есть силы ударил противника затылком в лицо. Тот охнул, ослабив захват, но руки не разжал. Тогда Али поджал ноги, повиснув всей тяжестью. Этого было достаточно, чтобы выскользнуть из объятий. Он перекатился в сторону и вскочил, повернувшись к противнику. Это был крупный мужчина. Одной рукой он утирал нос, из которого обильно шла кровь. А другой изготовлялся к новому захвату. Верзила был когда-то борцом. Али понял это по профессиональной стойке, которую занял его противник. Расставив ноги, согнутые в коленях, разведя руки, набычившись. Все происходило в полной тишине. Гласность не была нужна никому. Шансы Али против этого верзилы в честном поединке были малы. К тому же на кону стояла репутация Зульфии. Иначе говоря, за измену, доказанную измену, в шариате существовало одно наказание – побивание камнями. Поэтому Али, сделав ложный выпад, ударил противника между ног. Громила удивленно выдохнул стон и опустился на колени. А в этот момент из окна Зульфии что-то упало. Али нагнулся и поднял узловатую веревку. Он поднял голову. Зульфия показала на раба и провела пальцем по горлу. Это означало – убей его, иначе мне не жить. Она была права, но Али не мог этого сделать. Он ударил противника по голове кулаком что было силы, и лишил его чувств. После этого узловатой веревкой связал его, взвалил на себя и, качаясь под тяжестью, скрылся в ночи.
На следующее утро он отпер комнату без окон, где ночью запер своего пленника. Связанный человек лежал на боку и храпел. Кляп каким-то образом выпал, и он свободно вдыхал воздух и выдыхал через носоглотку.
