– Трезубец был у Посейдона, – заметил Егор, – если, я не ошибаюсь.
– Да, это неважно. А Богини! Красавица Артемида, Диана-охотница. И что же? Отринули это невежество и уверовали в молодую современную религию.
– Так может мне в ислам обратиться? – предложил Егор. – Мусульманство еще моложе. Всего каких-то шестьсот лет с гаком.
– С каким еще гаком? – Удивился Назар.
– С лишним, – пояснил Егор. – Это у нас говорят – с гаком.
– Ненамного моложе, шестьсот лет в наших масштабах – это пустяки. Даже, если брать с гаком, как у вас говорят.
– А может, мне еще подождать? – спросил Егорка. – Глядишь, еще что-нибудь появится. Ведь, исходя из твоей посылки, христианство тоже когда-нибудь устареет.
– Посылки, – повторил Назар иронично. – Нахватался слов, философ понимаешь. Наливай, лучше выпьем.
Егорка наполнил чаши.
– Где же этот корчмарь? – оглянулся Назар. – Так и опьянеть можно на голодный желудок.
– Заснул, наверное, – весело предположил Егор, – пей лучше. Твое здоровье!
– И тебе не хворать, – Назар вдохнул и приложился к чаше. Осушив ее, спросил:
– Как вино-то? Не кислит?
– Вино отменное, – похвалил Егор, – а вот и хозяин наш идет, не заснул, значит.
– Поздно, – чуть заплетаясь, сказал Назар, – меня, кажется, уже разобрало.
Подошел корчмарь и поставил на стол перед ними железные посудины, на которых среди нарубленного салата возлежали роскошные зажаренные до золотистой корочки рыбины.
– Ешь, – пригласил Назар.
– Вот дела, – удивился Егор, взявшись разделывать рыбу, – а она без костей, как это?
– Обыкновенно, корчмарь уже удалил кости. На Кипре рыбу подают без костей. Ты ешь, ешь, закусывай.
Он был уже изрядно пьян.
– Да и тебе не мешало бы, – отозвался Егор.
Он ел с наслаждением. Вкус жареной рыбы напомнил ему Иерусалим, памятный обед и последовавшую за ним драку с крестоносцами. В последствии, будучи в хорезмийском отряде, он не раз встречался с ними в бою, и они неизменно обращались в бегство. Свирепому натиску хорезмийцев не мог противостоять никто. Удивительно, как такие лихие вояки не смогли справиться с татарами.
– А ты думаешь, нам ангелам легко? – услышал он, очнувшись от своих мыслей. – Летаешь, летаешь, носишься над безводной пустыней, в жару и в холод, не щадя своего здоровья. А кто-нибудь это ценит? Никакой благодарности. Более того, один единственный раз тебе попадается упрямец и все. Запись в учетной карточке, персональное дело и твоя безупречная репутация – коту под хвост. Видите ли, он не справился с заданием. Так вас и перетак.
– Ты бы полегче, – предостерег Егор, – услышат, еще одна запись появится.
– А у нас это… – запальчиво сказал Назар, – свобода слова. Демократия. Имею право. Да и спят сейчас все. Кому не спится в ночь глухую? Только нам с тобой. А ведь тебе ничего не стоило сказать – верую. И все были бы довольны.
– Извини, не могу.
– Да, понимаю. Давай, выпьем.
– Может тебе хватит. Ишь, как тебя развезло.
– Наливай, – обидчиво сказал Назар, – я свою норму знаю.
Егор выполнил его просьбу.
– Твое здоровье, – сказал Назар.
– И тебе не хворать.
Выпили. Назар спросил:
– Так, на чем мы остановились?
– Я за жену беспокоюсь, – сказал Егорка. – Может быть, ты мне скажешь, где она и что с ней?
– Да все нормально с женой твоей, – махнул рукой Назар, – не беспокойся.
– А можно поконкретнее. – попросил Егор.
– Конкретнее нельзя, – отрезал Назар, – я и так вышел за пределы дозволенного. Она, скажем так, недалеко?
– Как недалеко? Здесь что ли?
– Там. Не выпытывай. Не люблю.
– Ладно, тогда позволь спросить. Что будет после этой трапезы?
– Как что, верну тебя обратно на крест, и на этом простимся. Мое появление связано с крестом. Я поразился этому совпадению. Я подумал, что все это неспроста, что все это глубоко символично. Ассоциативный ряд. Судьба подталкивает тебя к христианству, но ты сам этого пока не осознаешь. Поэтому я пришел, чтобы направить твои мысли в нужном направлении. Но видно, время не пришло.
– То есть, после того как мы посидим и выпьем, как следует, ты вернешь меня на крест? И не поможешь освободиться?
– Извини, нам нельзя вмешиваться в дела людей. Поговорить, подсказать. Мысли направить куда надо – это да, но никакого физического вмешательства. Последствия будут самыми печальными.
– Для кого?
– Для меня, конечно, не для тебя же.
– То есть, такое понятие, как жертвенность, тебе незнакомо?
– Нет, Егор. В эти детские сети ты меня не поймаешь. Да и тебе это не свойственно.
– Ты прав, – согласился Егор, – мне это не к лицу. Не в моем характере. Скорее я пожертвую собой ради незнакомого человека.
– Егор, не взывай к моей совести, – предупредил Назар.
– Ты же сам сказал про ассоциативный ряд. Мне сразу вспомнился ваш мессия. Иисус Христос и страдания. Вообще-то страдания – это принцип буддизма. Ведь именно это понятие вы сделали основной догмой христианства. Он принял муки ради человечества. Назовем это словом – жертвенность. Пострадать ради другого. Иными словами – ты хочешь, чтобы я вошел в лоно христианской церкви. Но сам при этом не готов убедить меня личным примером. То есть, говоря одно, ты делаешь другое. Нелогично это все как-то, не находишь?
Назар долго молчал и сосредоточенно ел рыбу. Наполнил до краев чаши вином.
– Пей, – сказал он, – будет много мук, пока твой век не прожит, стечение планет не раз людей встревожит.
– Хорошо сказано, – оценил Егор, – да ты брат, еще и стихи сказываешь.
– Слова не мои, это сказал великий математик Омар Хайям, но дело не в этом. Подловил ты меня – возразить нечего. Но ситуация такова, какова она есть. Ни больше, ни меньше. Давай просто выпьем. И я верну тебя обратно на крест.
– Я тоже люблю честность, – сказал Егор. – Твое здоровье.
Он поднес к губам чашу с вином, медленно осушил ее. А когда оторвался от глиняных краев, над головой нещадно палило солнце, сам он был вновь распят на кресте. У подножия холма сгрудился народ, толпа зевак все время напирала на оцепление солдат. Егор с недоумением смотрел на их форму, не признавая в них хорезмийцев. Когда он повернул голову направо и налево, то увидел, что с обеих сторон в землю были вбиты еще по одному кресту и на них были распяты люди. Вдали виднелись городские стены, но это был не Дамаск.
– Сколько же я выпил? – озадачился Егорка. – Нельзя же набраться до такой степени, чтобы увидеть вместо ночной грозы полуденное солнце. Егор пытался разглядеть своих распятых соседей. Тот, что был слева от него, крикнул тому, что был справа.
