– Стойте, – хрипло сказал Лука. Он приставил острие меча к горлу комиссара и сказал:
– Я сохраню жизнь вашему господину и позволю забрать его, если вы поступите так же. Мой господин убит, я увезу госпожу. Чего нам-то с вами делить. А, если я его сейчас прирежу, с вас взыщут. Как? По рукам?
Солдаты, переглянувшись, согласились.
– Отойдите подальше, – продолжал Лука, – сойдите с коня, чтобы я мог уехать. Ваших коней я возьму и оставлю вон у той рощи. Это будет мне гарантия, что вы за мной не погонитесь. А я увезу своих господ.
Солдаты согласились и отошли подальше, негромко переговариваясь между собой. Лука перевязал рану своего господина, приник к груди. Сердце еще билось. Он поднял на лошадь Ладу и привязал ее к седлу, затем перекинул через седло тело своего хозяина. Сам сел на лошадь, собрав поводья всех лошадей, и начал свой скорбный путь к замку. У ближайшей рощи он оставил чужих коней и махнул рукой иезуитам, хлопотавшим над своим раненым начальником.
Дорогой Лада пришла в себя и смогла самостоятельно держаться в седле. В ближайшем селении они остановились, рискуя быть настигнутыми иезуитами. Но рыцарь срочно нуждался в медицинской помощи. У первого попавшегося дома Лука крикнул хозяина и с его помощью внес раненого в дом.
– Есть здесь лекарь? – спросил Лука.
– Мельник малость врачует, – ответил испуганный хозяин.
– Беги за ним, только дай нам чистых тряпок, рану перевяжем пока.
Владелец дома крикнул жену, а сам побежал за мельником. Рыцарь все еще был жив, но дышал с трудом. При каждом вздохе в его груди слышался клекот и свист.
– Он задыхается, – сказал Лука, – слышите воздух свищит. Надо заткнуть рану. Сударыня, помогите снять с него камзол.
Лада с белым, как бумага, лицом была близка к обмороку. Она сидела, вцепившись в руку мужа. Луке пришлось еще раз окликнуть ее, чтобы она пришла в себя. С ее помощью он снял с трубадура верхнюю одежду. Оторвав от полотна кусок, он сделал тампон и вставил его в отверстие раны. Затем он приподнял шевалье на бок и присвистнул.
– Мать, честная, да он насквозь проткнул его.
Лука сделал еще один тампон и заткнул выходное отверстие. Затем он туго перебинтовал грудь шевалье. Раймонд стал дышать ровнее. Появился хозяин с лекарем. Последний, охая, крестясь, и качая головой, стал осматривать раненого. Лука вывел Ладу во двор и оставил ее там, на свежем воздухе. А сам вернулся в дом. При виде его лекарь покачал головой и развел руками.
– Я за это не возьмусь, – сказал он, – я хворобами занимаюсь, а здесь хирург нужен, в город надо везти его.
– Где же я тебе хирурга возьму? – возразил Лука. – Сам врачуй, делать нечего, видишь помирает сеньор.
– Ему надо рану зашить. Я никогда этого не делал. Да, и неизвестно, что у него там с внутренними органами. Какие повреждения. Я не справлюсь, потом мне головы не сносить.
– Голову тебе я снесу, – рявкнул Лука, – вот этим мечом, если сейчас же не примешься шить. Хозяин давай иголку, нитки, что еще надо.
– Горячей воды. Водки.
– А водка тебе зачем?
– Иголку смочить.
Хозяин дома принес все необходимое. И мельник принялся оперировать.
– Телега у тебя есть? – спросил Лука у хозяина.
– Есть. Двуколка.
– Запряги в нее мою лошадь. И положи в нее соломы побольше. Повезем сеньора в замок. Иди.
– Тампоны в раны кто вставлял? – сердито спросил мельник.
– Я. А что? Не надо было? – ответил Лука.
– Правильно сделал. Хорошо.
Через час наскоро прооперированного Раймонда основательно перебинтовали. Мельник перед этим протер водкой края раны. А остаток жидкости вылил себе в рот.
– Мог бы мне оставить, – упрекнул Лука.
– Перебьешься, – дерзко ответил мельник.
Но Лука стерпел и ничего не сказал. Шевалье перенесли в двуколку и повезли в замок. Когда процессия выехала их деревни, Раймонд ненадолго пришел в себя. Увидев, что он открыл глаза, Лада спрыгнула с лошади и нагнулась к нему.
– Дорогой мой, как вы себя чувствуете?
– Мне холодно, – сказал Раймонд, – где мы? Что происходит?
Он с трудом выговаривал слова.
– Все в порядке. Мы отбились, вы ранены. Едем домой.
– Хорошо, – сказал Раймонд и вновь потерял сознание.
Когда процессия подъехала к замку, Лада вдруг сообразив, приказала:
– Пошли кого-нибудь за лекарем. Только, чтобы это был настоящий эскулап.
В ответ на это Лука снял шапку и сказал:
– Простите, мадам, но в этом уже нет необходимости.
– Что ты несешь? – бросила Лада. – Как ты смеешь? Немедленно пошли кого-нибудь за доктором.
Она спешилась и бросилась к мужу. Стала трясти его, пытаясь привести его в чувство. Но тщетно. Лада приложила ухо к его груди. Сердце трубадура больше не билось. Лада почувствовала, как ее собственное сердце наливается тяжестью и перестает биться. Неожиданно для самой себя она заплакала. Судьба в очередной раз не пощадила ее.
– Это я виновата, – всхлипнув, сказала она, – надо была сразу искать доктора, а не везти его в замок.
– Мадам, не вините себя, – проронил стоявший рядом Лука, – с таким ранением не живут, удивительно, что он еще так долго продержался.
– Пошли кого-нибудь за священником.
– Слушаюсь, сударыня. Надо известить родню.
– Поступай, как знаешь.
Лада поднялась в зал, приказала растопить камин. Когда истопник выполнил ее приказание, она поставила чашу Грааля на каминную полку. Попросила принести вина. Что было ей делать в чужой стране, потеряв единственного человека, который связывал ее с ней.
– Будь ты проклята, – сказала Лада, глядя на чашу Грааля, на боках которой играли языки пламени. Некоторое время Лада боролась с искушением швырнуть ее в огонь. Но осторожность взяла вверх. Появился Лука.
– Мадам, – сказал он, кланяясь, – все сделано.
– Ты убил иезуита? – спросила Лада.
– Нет, мадам. Я отсек ему руку после того, как он ранил сеньора.
– Почему ты не убил его? Мне бы сейчас не пришлось бы опасаться за свою жизнь.
– Мадам, если бы я его убил, вам действительно, не пришлось бы уже опасаться за свою жизнь. Мы бы с вами уже были мертвы. Я променял его жизнь на вашу.
– Хочешь вина? – спросила Лада.
– Не откажусь.
Лука принял кубок вина и выпил.
– Ты очень помог мне, Лука, – сказала Лада. – Я тебе благодарна.
– Это мой долг, сударыня, – ответил Лука. – Какие еще будут поручения?
