– Простите, вы собираетесь пить вино? – тревожно спросил молла Панах.
– Если вы позволите, – твердо сказал Али. Он не собирался идти на поводу у мусульманских предрассудков.
Он извлек из, видимо, бездонного хурджина кувшин, средних размеров, и поставил на стол.
– Я в растерянности, – после долгого молчания ответил Панах.
Точнее будет сказать, что он был в смятении. Друзья угрюмо молчали.
– Желание гостя – закон для хозяина, – неуверенно произнес молла Панах, – но Коран, да и я молла. Если в моем доме, в то время, когда я призываю людей к трезвости.
– Но мы же не будем заставлять вас пить, – заметил Егор, – а про Коран, если вы побеседуете с человеком, который знает его наизусть, – он указал на Али, – то вы сами убедитесь в том, что не все так однозначно.
На моллу Панаха больно было смотреть. Он давно уже жалел, что связался с этими двумя иностранцами, но сейчас точно понял, что встреча с ними была роковой для него.
– Давайте, мы начнем приготовления к трапезе, – предложил Егор, – кебаб же можно готовить и есть.
– Можно, – легко согласился молла Панах.
– Ну, вот, – сказал Егор, – в процессе приготовления пищи все прояснится.
– Я не пью вина, – твердо сказал молла Панах.
– Да разве же мы вас заставляем, – улыбнулся Егор.
– Но желание гостя – закон для хозяина, – продолжал молла Панах.
– Спасибо, – от всего сердца сказал Егор, – вы по-настоящему благородный человек. И я думаю, что вам это подвижничество зачтется. А скажите, верно ли то, что Мухаммад, да будет он славен во веки веков, обещал мусульманам вино в раю?
На этот невинный вопрос Али ответил укоризненным взглядом. Молла Панах вынужден был подтвердить, что это так.
– Так может быть, – продолжал Егор, – мы возьмем один день в долг у будущего. Как сказал поэт —
Нам всем в раю обещано вино,
Так почему же здесь оно запрещено.
Хозяин улыбнулся и покачал головой.
– Пейте себе на здоровье.
– Никакого вина в раю нет, – вдруг сказал Али, – об этом надо позаботиться заранее, здесь на земле.
Это странное замечание вызвало недоумение у моллы Панаха, но развивать эту тему Али не стал.
– Хороший дом и в хорошем месте, – похвалил он, – в замечательном месте. Это место выбрал человек со вкусом.
Молла Панах в знак благодарности кивнул.
Спустя четверть часа в мангале пылал огонь, нарезанная и нанизанная на вертела баранина ждала своего часа. На столе, на большом медном подносе лежала вымытая зелень, перец, редиска, сыр, оливки, хлеб. Егор разлил вино по трем глиняным кружкам.
– Мне не надо, – запротестовал хозяин.
– Вы не пейте, – успокоил Егор его, – но так принято. Надо, чтобы ваша чаша тоже была полной. Предлагаю выпить за нашего благородного хозяина, протянувшего нам руку помощи. Нам повезло, что мы встретили вас. А все он, – кивая на Али, сказал Егор, – вообразите себе человека, который сидя в тюрьме, просит товарища сделать вакф в пользу Соборной мечети. Не зная, выйдет ли он из тюрьмы, – он сделал глоток и удивился:
– Какой дивный вкус. Что это за вино?
– Торговец сказал, что оно из Ленкорани, – ответил Али, припадая к кружке.
Осушив чаши, они стали закусывать сыром и оливками.
– Вино, – сказал Егор, – обязательно надо закусывать сыром и оливками, только тогда понимаешь его настоящий вкус.
Глядя на своих гостей, молла Панах впервые в жизни ощутил желание выпить вино.
– Замечательное место, – повторил Али, – я тоже хочу купить здесь дом или построить. Вы не знаете, кто здесь продает дом или участок, – спросил он у молла Панаха, который тоже ел соленый сыр и маринованые оливки, но запивал все это солоноватой водой из колодца, что естественно увеличивало его жажду.
Он покачал головой.
– Это место пользуется большим спросом у бакинцев. Многие здесь проводят лето, вывозят сюда свои семьи. Если что-то выставляют на продажу, то оно уходит сразу.
– А вы, – спросил Али, – не хотите продать свой дом?
– Я никогда не думал об этом.
– Если вдруг задумаетесь, то покупатель у вас уже есть, – сказал Егор.
– Как вы сказали, – вдруг спросил молла, – вода не утоляет жажды? Это написано, словно, про воду из моего колодца.
– Это – метафора, – пояснил Али, – поэт говорит о жажде иного рода, духовной или любовной, которую не запить водой.
– Как странно, мне это даже не пришло в голову, – сознался Панах, – я все принимаю слишком буквально. От этого, видимо, порой жизнь бывает тяжела.
Егор разворошил образовавшиеся угли, побрызгал на них водой, чтобы сбить остатки пламени, затем ловко стал выкладывать на мангал вертела с нанизанными кусками мяса. Через несколько минут в беседке потянуло густым и белым ароматным дымом.
– Будь добр, – обратился он к Али, – налей еще вина, самое большое удовольствие от него получаешь до еды, а не во время.
– Мой друг – гурман, – заметил Али, – он наполнил две кружки и вопросительно взглянул на моллу Панаха.
– Лучший способ, – сказал он, – справиться с искушением – это поддаться ему. Пророк Мухаммад отказался от пития вина в зрелом возрасте. При этом он вовсе не думал ограничивать других людей. Некоторые его сподвижники из уважения и солидарности, некоторые из желания доказать свою преданность к нему добровольно приняли этот обет. Я полагаю, что это личный выбор каждого, но, как водится, все довели до абсурда. Чтобы подбодрить сподвижников, Мухаммад обещал им источники, струящиеся вином в иной жизни. Зачем, по-вашему, ограничивать себя при жизни добровольно, чтобы желать этого после смерти. Вы когда-нибудь пробовали вино? Представьте себе, что вы, имея возможность и желание взять красивую возлюбленную, не будете этого делать и состаритесь, глядя на нее, в надежде получить девушку после смерти.
Сказанное произвело на моллу Панаха столь сильное впечатление, что он выплеснул воду из своей кружки и пододвинул ее к Али.
– Последний довод убедителен, – сказал он, – налейте мне тоже.
Али пододвинул ему кружку с вином. А Егорка посмотрел на друга взглядом, в котором читалось уважение.
– Во всяком случае, я должен знать против чего выступаю, – добавил молла.
– Но выпьем мы не за это, – сказал Али, – а за этот хороший дом и замечательный пейзаж. Этот вид мне ближе, чем вид на гору, где убили Авеля. Приятнее, во всяком случае, да и родина все-таки. Почти.
– Он имеет в виду свой дом в Дамаске, – пояснил Егорка, – а мне он нравился. И баранина там была замечательная.
Он снял с огня брызгающий курдючным жиром вертел и попробовал:
