Глава 12
– Мы просто обязаны найти ответ! Банк не может ждать целую вечность.
Маркус холодно смотрел на мистера Тиммза. Банкир снова нанес ему визит. Все это начинало здорово раздражать герцога.
– Будь у меня ответ, я бы давно довел его до вашего сведения, – ответил он, наблюдая, как Тиммз пьет бренди. Вот, наверное, простое объяснение тому, что этот человек всегда является к нему домой, – бренди!
– Да-да, я знаю. – Тиммз отставил пустой стакан. – Но другие директора…
– Им известны мои условия, – перебил банкира Маркус. – Они дали согласие. Значит, директора отправили вас сюда для еженедельного отчета? Или вы явились по собственному желанию?
Круглое лицо банкира вспыхнуло румянцем.
– Мы должны знать, – упрямо повторил он. – Банк теряет деньги.
– Банку следовало позаботиться о том, чтобы его банкноты было сложнее подделать.
Тиммз разглядывал свой стакан, будто надеялся, что он еще не совсем пуст.
– Да. Конечно. Но поймите, Эксетер, мы исключительно терпеливы – в конце концов, вы молодожен, и мы понимаем…
– Я заеду к вам через неделю или около того. – Маркус встал. Его личные дела никак не касались ни Тиммза, ни прочих директоров банка. – Хорошего дня, сэр.
Банкир снова покраснел, неуклюже выбрался из кресла и поклонился.
– Да. Благодарю, ваша светлость. Хорошего дня.
Эксетер подождал, пока за Тиммзом закроется дверь. Наверное, ему следует радоваться, если его женитьба может стать поводом для сдерживания банкира. Этот человек – точно терьер, готовый вцепиться мертвой хваткой в свою добычу. Очень ценное свойство для служащего банка.
Что же до Маркуса, было бы лучше, если бы его не преследовали вопросами о том, почему он до сих пор не раскрыл эту чертову тайну. Не его вина, что банкноты до смешного просто подделать.
Кстати, насчет жены… Интересно, чем она сейчас занята? Ее дочь вместе с Селией все утро каталась по перилам. Да уж, сестрица решила с пользой провести последнее лето своего детства! Некоторое время Маркус наблюдал за ними и вспоминал то время, когда Селия была так мала, что он с легкостью сажал ее себе на плечо.
Давно уже своды Эксетер-хауса не оглашались веселым детским смехом. Громкий, иногда очень громкий, этот смех почему-то теперь казался ему менее раздражающим, чем в первые дни. И девочка улыбалась ему так радостно, что герцог против воли улыбался ей в ответ.
А вот ее матери что-то не видно. Розалинда отбыла с визитами, и Маркус точно знал, что она уехала одна. Селия и девочка резвились в саду – в открытые окна долетали их веселый визг и счастливые вопли. Значит, его так называемая герцогиня находится где-то в доме.
Не вдаваясь в причины столь неожиданного желания, Эксетер покинул кабинет и направился в гостиную. Никого. Он задумался. Может быть, она в музыкальном зале, хотя Маркус понятия не имел, играет ли вдова викария на каком-нибудь инструменте. Но ее не было и там. Тогда, возможно, в библиотеке? Розалинда говорила, что она любит читать, а в доме была большая библиотека.
Поднявшись на половину лестничного пролета, он увидел на верхней площадке… Альберта Редли. Пухлая, невзрачная дама буквально висела у него на руке, и оба, сблизив головы, что-то оживленно обсуждали.
Герцог посторонился, чтобы дать им пройти, ломая голову над тем, как вообще этот Редли мог оказаться в его доме. Только тогда парочка соизволила его заметить. Джентльмен от испуга разинул рот, зато его спутница радостно затараторила:
– О! Ваша светлость! Как добра ваша супруга! Самая щедрая и сострадательная леди, каких я только встречала! Благодарю вас! – И она схватила руку Маркуса, как будто собиралась ее поцеловать.
Эксетер едва успел освободиться.
– Благодарю, – холодно сказал он. – Леди Редли, полагаю?
Она неуклюже присела в реверансе, сцепив перед собой руки и сияя от удовольствия.
– Ваша герцогиня просто чудо, такое чудо! Ну и счастливчик же вы, да и мы тоже! Должна вам заметить…
– Констанс! – Редли, побледнев и покраснев одновременно, замахал на супругу руками. – Уверен, у его светлости полно других дел. Хорошего вам дня, ваша светлость! И нам пора, Констанс! – Толстяк едва ли не бегом бросился вниз по лестнице.
Маркус смотрел им вслед – в нем закипал гнев пополам со страхом. Поднявшись наверх, он нашел Ханну в библиотеке.
Перед ней на столе стоял поднос, на котором громоздились остатки чайной трапезы, накрытой на троих. При его появлении она подняла голову и улыбнулась так радостно, что герцог сразу же понял, что она сделала нечто такое, чего он точно не одобрит.
– Добрый день. Не желаете ли чая?
– Нет, благодарю. – Он закрыл дверь и привалился к косяку, наблюдая, как она пьет чай, – явно собой довольна! Сунув руки в карманы, Маркус прошелся по библиотеке. – Я только что встретил Редли и его жену. Вам доставил удовольствие их визит?
– Да, они были очень милы.
Ханна взяла пирожное и откусила самый краешек. А он остановился у окна как раз вовремя, чтобы увидеть, как чета Редли забирается в экипаж, который дожидался их в конце улицы.
– Они меня благодарили, – рассеянно заметил Маркус. – Просто рассыпались в благодарностях. Интересно, за что? – Ответа не последовало. – А вам это не кажется странным? Редли, когда я видел его в последний раз, проклинал меня на чем свет стоит. А сегодня его супруга едва не повисла у меня на шее. – Звякнула фарфоровая чашка, но это было все, что он услышал. – Вы догадываетесь, почему?
– Азартные игры – это аморально, – строго заметила «жена». – Лишить человека крова и средств к существованию лишь на основании того, что ему вместо десятки выпала тройка, – исключительно жестоко и достойно презрения!
– Альберту Редли пятьдесят лет отроду, – возразил Маркус. – Никогда не подумал бы, что однажды женщина, которая моложе его вдвое, станет защищать его пороки.
– А я полагаю, что долг христианина велит дать ему шанс искупить грехи, изменить привычки и извлечь уроки из своих несчастий – вместо того чтобы пустить беднягу по миру.
– Вот как? – Маркус отвернулся от окна. Чета Редли уже укатила, и теперь ему захотелось посмотреть, что за представление устроила тут эта женщина. – Значит, вы знаете о его карточных долгах?
– Я знаю, что он допустил ошибку.
Герцог прислонился плечом к оконной раме.
– Ошибку?! Вот, значит, как это называется, когда человек без просыпу пьет, ставит на кон все свое имущество и проигрывает его за карточным столом?
– Да, я бы назвала это ошибкой. Разве вы никогда не ошибались?
– Никогда в жизни я не рисковал тем, что мне дорого, ради такой переменчивой штуки, как карты. Я бы назвал действия Редли глупостью, а не ошибкой.
