Не знаю, показалось или нет, но в его голосе мне послышалась нотка недовольства.
– Вы как хотите, а я в душ первая, – безапелляционно заявила Доктор Стерва, направляясь в сторону санузла.
– Только не слишком долго там плескайся, – беспечно предупредил её Сыч, плюхнувшись в одну из коек прямо в верхней одежде.
Наивный. Сразу видно – человек ни разу с женщиной не жил, иначе никогда не допустил бы такую оплошность. Мыться нам теперь светило не раньше, чем часа через два. И это бы ничего, не будь санузел совмещённым…
– Передайте Совету, чтобы они не затягивали, – попросил я сколковца, перед тем как шагнуть за порог.
– Непременно, – кивнул он, и вернувшаяся на место створка встала между нами.
Я провёл рукой по прохладному металлу и только потом заметил, что никакой цифровой панели внутри номера не было, а значит, дверь открывалась только снаружи. Чудесно.
Сев на соседнюю кровать, где Сыч пытался разобраться с сенсорным пультом управления плазменным телевизором, мне не оставалось ничего другого, как спросить его:
– Тебе не кажется это всё немного странным?
– То, что нам даже пожрать не предложили? – хмыкнул он. – Что б ты знал, у них там одни жиды у руля, так что ничего особенного в этом нет. Сейчас разберутся с переездом и чернотряпочниками, и придут к нам с предложением, от которого нельзя отказаться.
– Этого я и боюсь…
– Да не ссы, кидал среди них нет – репутация дороже. Опять же, ну куда они эту твою чёрно-белую ксерокопию сдадут, кроме как стронгам? А те уж поверь мне, до сути докопаются, кто его на самом деле взял. Здесь хоть и повёрнуто всё с ног на голову, но любая ложь вычисляется на раз-два. Давай лучше чего-нибудь порубаем?
– Чуть позже, – я кивнул в сторону оккупированного внешницей санузла. – И тебе не советую торопиться.
– Ну, как знаешь, – Сыч не осознал нависшей над ним угрозы и принялся азартно копаться в своём рюкзаке в поисках съестного.
Я же скинул чёрные ботинки Пастыря на пол и подобрал под себя ноги, устроившись в позе лотоса. Кто бы что ни говорил – а так думается гораздо лучше. Что-то меня беспокоило в окружающей обстановке, и нужно было срочно в этом разобраться. Приведя мысли в относительный порядок, чему никак не способствовало громкое чавканье Сыча, я стал медленно переводить взгляд с одного предмет мебели на другой, начав с входной двери.
Однако источником беспокойства оказалась вовсе не она, и уж точно не кровати и стулья, а мозоливший глаза с самого попадания сюда герб Сколково. Здесь он занимал большую часть одной из оштукатуренных стен, являясь единственным декоративным украшением номера. Но как бы я ни силился понять, что меня конкретно в ней тревожит, понять это оказалось не под силу.
В размышлениях прошло больше часа. За это время Сыч успел основательно подкрепиться и перещёлкать всё имеющееся меню в телевизоре. Интернета как такового, там не было, но через кабель он был связан с целым сервером, где хранились бесчисленные терабайты записей. Ассортимент был самый широкий – от весёлых детских мультиков, до жесточайшего порно, как говорится, на любой вкус и цвет. Имелись здесь даже самодельные записи охоты на серьёзных монстров, на которых Сыч в конце концов и остановился.
Но физиология всё же взяла своё, и через некоторое время ему стало совсем не до роликов. Я давно уже отметил, что у восстанавливающегося человека метаболизм раскручен в разы, и это особенно видно по возросшему аппетиту. И куда уже деваться – переработанной пище надо как можно скорее покинуть организм. Такая вот обратная сторона медали за повышенную регенерацию.
Здоровяк честно терпел как мог, пока до него не дошла страшная истина – Стелла и не собирается торопиться. После чего последовала уморительная сцена штурма двери в санузел, оказавшейся исполненной из крепчайшего матового пластика. После нескольких бесплотных попыток бедолаге только и осталось, что громко взывать к совести внешницы, попутно припоминая всех её родственников вплоть до седьмого колена.
Через минут десять этого весёлого балагана похорошевшая женщина с полотенцем на голове величественно вышла к нам, а раскрасневшийся Сыч пулей влетел в освободившийся санузел. Стелла избавилась от грязной одежды, взамен одевшись в то, что мы успели прихватить из того злополучного коттеджа в степи, и впервые за всё время, что я был с ней знаком, мне довелось увидеть её улыбку. Не язвительное кривляние губами, не торжествующий оскал голодной хищницы, а обычное выражение маленького счастья. Выглядело оно у неё куда лучше, чем я мог предположить.
Пусть тёмные джинсы и клетчатая рубашка не подходили ей по размеру, она всё равно умудрялась выглядеть во всём этом куда как привлекательно. Внешница, бесспорно, заметила мой взгляд, но никак не подала виду, что её это как-то стесняет. Покопавшись немного в своём рюкзачке в поисках какой-то очень нужной штучки, она, витиевато выругавшись на своём австралийско-английском, совершенно неженственно вывалила всё его содержимое на кровать, просыпав часть вещей на пол. До сих пор не понимаю, как в ней одновременно уживаются царственное величие снежной королевы и непосредственность типичного жителя пригорода.
Задумчиво прикусив губу, она принялась разгребать получившуюся кучу, что-то бурча под нос, а я, решив, что неплохо бы размять ноги, поднялся с кровати. Взгляд сам собой зацепился за валявшийся на полу моток капилляра от капельницы. Сам не зная почему, он вызвал в голове какие-то смутные ассоциации, заставив меня подойти ближе и зачем-то взять его в руки. Стелла, окончив ревизию, с удивлением обернулась и протянула ко мне раскрытую ладонь.
– О, спасибо! Я немного неуклюже это сделала.
Но возвращать капилляр я ей не собирался, и продолжил ходить с ним по номеру, перебирая гибкий шланг пальцами. Доктор Стерва изогнула тёмную бровь, и, опустив руку, спросила:
– Собираешься сделать из него какую-нибудь безделушку и подарить мне? Поверь, этот фокус пытались провернуть многие, даже на Ферме, и большинство из них я разделала на столе как рождественскую индейку. Так что если ты не собрался на нём повеситься, то лучше его верни.
Понятное дело, она сильно нервничала, прекрасно понимая, что в её случае не стоит надеяться на светлое будущее. Вся её язвительность шла именно оттуда, и обижаться на неё было глупо.
– Никогда не занимался плетением, – честно признался я. – Единственное, что мне удалось из него сварганить, было…
И меня, наконец-то, осенило, да так крепко, что вновь задрожавшие пальцы выронили обратно злосчастный моток капилляра. Я действительно не делал из него ничего, кроме имитации следящего браслета внешников, когда тренировался управлять своей способностью. Того самого браслета, который мог в любой момент отправить меня на тот свет и где был написан мой, так сказать, инвентарный номер.
Внезапно очень ярко вспомнилось всё, перенесенное мной на Ферме – уколы, побои, холодная Доктор Стерва, садист Кирпич и весельчак Шумахер, ставший для меня важнейшим источником информации об этом сбрендившем мире. Муры и внешники, чьи рожи слились в одну неразборчивую маску, толстяк Крайтон, курировавший меня для каких-то загадочных целей и Фармер с Азамото, пытавшиеся меня…
