Браконьеры, или кто они там были на самом деле, скрылись из виду. Ещё какое-то время я слышал их шаги, после чего снова остался на дороге один, но в куда лучшем настроении, чем накануне. От мыслей и вопросов бурлила многострадальная голова, радостно бухало сердце в груди. Я буду жить! Где, и как долго, это выясним потом, а пока я просто радовался уже тому, что не доживу последние дни беспомощной грудой костей, обтянутых бледной кожей, гадя под себя и пуская слюни на подушку.
Спустя некоторое время чувство эйфории постепенно улеглось, и внезапно навалилась сонливость, будто я не час назад проснулся, а Новый год всю ночь праздновал. Нужно на боковую, как и советовал Декан – регенерировать, словно в какой-нибудь компьютерной игрушке. Кое-как дотянулся рукой до соседнего сиденья, где по-прежнему лежала модная куртка Ильи, земля ему пухом, которую он впопыхах забыл надеть, перед тем как выскочил оказывать первую помощь сбитому пешеходу. Не плед, конечно, но укрыться можно, благо на улице сейчас по-осеннему тепло.
Спал я на этот раз без сновидений, как после тяжёлого рейда в горы, никакие горящие глаза меня не преследовали. Всегда бы так.
Проснулся уже в лёгких сумерках, отдохнувшим и посвежевшим. Тяжесть в голове практически прошла, тело больше не ощущалось придатком, дрожащим от малейшего мышечного усилия, а главное – я зверски хотел жрать.
Как говорил один мой знакомый врач – голодного пациента можно уже выписывать. Эх, увидь он меня сейчас, боюсь, плюнул бы на кодировку и полез в шкафчик за шкаликом медицинского спиртагана.
Я осторожно вынул иглу из вены, поморщившись от боли – прилипла, зараза, от засохшей крови. Капельница давным-давно закончилась, но я не умер от попадания воздуха в кровь, чего панически боятся многие пациенты-новички – жидкость в катетере остановилась сантиметрах в двадцати от иглы. Что ж, опытным путём доказано, что в этом мире элементарную физику никто не отменял.
Поверил ли я словам Декана? Тяжело было усвоить мысль о том, что меня телепортнуло к чертям на рога из-за какого-то вонючего тумана, но это пока хоть какое-то объяснение творящемуся вокруг фестивалю абсурда. Своих удобоваримых версий у меня пока нет. Посмотрим, что будет дальше, слишком мало информации для анализа.
А теперь к приятным тестам. Я попробовал согнуть-разогнуть руку в локте – получилось вполне сносно, без дурацких рывков, как раньше. Правда, дрожь никуда не делась, хоть и чуть поутихла. Ну, Макдональдс не сразу строился, глядишь, скоро ложкой не в глаз, а в рот попадать начну. А вообще результаты неведомой терапии впечатляющие, тело снова слушается, не то, что вчера…
Точнее – сегодня. Или…
Нет, подсознание всё-таки интересная штука – до меня только сейчас дошло, что сейчас утро, а не вечер, и на улице с каждой минутой светлеет. Птички, опять же, по-особому поют. А это значит, что я благополучно продрых никак не меньше полусуток. Прав оказался Декан – никакие упыри меня не потревожили.
Вот только где он сам?
Глава 3
Илья Муромец просидел на печи тридцать три года, после чего встал и начал неистово отвешивать всем – от Киева до Константинополя. Никто из басурман от него не ушёл, обделённый вниманием.
Я же провёл на конкретно этой кушетке всего двое суток, до этого провалявшись ещё одиннадцать месяцев в различных учреждениях, и моим достижением стало сползти с неё, не обделавшись. Есть, куда расти.
Встал, опёршись рукой об стенку салона. Немного кружилась голова – от высоты, что ли? Привык уже к лежачей жизни…
Через минуту-другую немного отпустило, и я смог заново осмотреться. Взгляд тут же зацепился за одну из пластиковых полочек сбоку от сиденья, где обнаружилась давешняя фляжка в болотно-зеленом чехле. Декан нарочно не стал оставлять её на виду, видимо, не хотел новой волны возмущения со стороны напарника.
– Спасибо тебе, крёстная фея, – искренне поблагодарил я бородача, и сделал осторожный глоток.
Да, к этому сложно будет привыкнуть – мерзость редкостная, особенно, если вспомнить, что это не травяной настой. Но кто сказал, что лекарство от всех болезней должно быть ещё и вкусным? Я прикинул оставшийся объём, взбултыхнув жидкость во фляжке – примерно три четверти. На сколько мне этого хватит?
Без точной информации можно рассуждать хоть до потери сознания, поэтому просто возьмём за аксиому то, что любое лекарство – строго дозированный яд. Тут главное не переборщить, но и обделять свой поправляющийся организм тоже чревато.
На ум сразу пришла давешняя фраза о регулярном употреблении этой жидкости всеми иммунными, чтобы банально оставаться в сознании. Декан оставил мне свою флягу, рассчитывая вернуться примерно через несколько часов, а значит, этот или чуть больший срок он мог спокойно без неё обойтись. Думаю, двухразового приёма в сутки вполне хватит, а там посмотрим по состоянию.
Какой бы гадостью настойка ни была – действовала она безотказно. Ослабевшее головокружение окончательно отступило, и я внезапно понял, насколько хорошо стал видеть – будто мутную плёнку с глаз содрали. В лучах разгорающегося нового дня обивка сидений выглядела нестерпимо красной, хотя до этого казалась мне блекло-коричневой. И так куда ни глянь. Даже цвет кузова стал насыщенней – ехидно-жёлтым, будто кто-то подкрутил мои внутренние настройки, как у какого-нибудь компьютерного монитора.
В общем, мир передо мной заиграл новыми красками, а уж чей он – наш или чужой, предстоит выяснять самому. Что-то подсказывало мне, что Декан и Ломоть вряд ли уже вернутся, куда бы они ни шли. Слишком долго их нет.
Мне предписывалось лежать ветошью в безопасной машине до прихода спасателей, но вокруг начинало отчётливо тянуть гнильцой – мясо на открытом воздухе быстро разлагается, особенно под прямыми солнечными лучами. Не знаю как упыри-вурдалаки, но обычные лесные падальщики скоро пожалуют сюда в гости, а у меня убежище совсем не герметичное. Нужно либо запираться наглухо в кабине, надеясь на лучшее, либо валить отсюда. Увы, но я пока слишком лёгкая добыча для всех, крупнее белки. А посему следовало прикинуть возможные средства самозащиты.
К сожалению, из оружия нашёлся лишь остроконечный медицинский скальпель, чью гладкую металлическую рукоять я практично обмотал ленточным лейкопластырем в несколько слоёв. Остальное оказалось либо намертво привинченным к днищу и стенкам автомобиля, либо непригодным для нанесений тяжких увечий.
В процессе поисков был обнаружен сверток с чьей-то закуской – пара бутеров в фольге и варёные яйца, которые тут же были уничтожены мной в рекордные сроки. Голод чуть отступил, но полностью побороть его не удалось. Видимо, чудесная регенерация требовала слишком много калорий, а подкожный жир у меня по причине тяжёлой болезни практически отсутствовал. На больничной еде особо не отъешься, особенно когда тебя стабильно выворачивает наизнанку из-за взбесившейся вестибулярки.
Невеликие мои силы следовало жестко экономить, как и подаренное лекарство. Поэтому из салона на свет божий я выбирался осторожно и неуклюже, как кукушонок из гнезда. Хотя это было недалеко от истины – можно сказать, в этом осточертевшем салоне «скорой» произошло моё второе рождение. Я самый настоящий, мать его, феникс от онкологии.
