Она не хотела думать о том, что случилось. Гнала от себя болезненные воспоминания. Слишком свежа была рана, слишком сильной казалась боль. Но мысли настойчиво лезли, не давая ни на секунду не давая забыться.
Снова и снова Лика прокручивала в памяти разговор, который услышала по телефону. Снова и снова в ее голове билась одна-единственная мысль, которую разум отказывался принять. Как же так? Как ОН смог с ней так поступить? За что? Почему? Неужели все это — все их ночи и дни, все поцелуи, объятия и улыбки, вся эта безумная страсть, которой они отдавались так самозабвенно — неужели все это было из мести?
Она не могла в это поверить. Не могла принять. Но это была реальность, в которой отныне ей предстояло жить.
Глава 30
Эдмунд вел машину, то и дело бросая нервный взгляд на свою пассажирку. Девушка выглядела усталой, измученной, но вместе с тем чертовски желанной. Было в ней какое-то дьявольское притяжение, которое он почувствовал на себе в первый момент их встречи и от которого так и не смог избавиться.
Казалось, эта недотрога приворожила его своими глазами, своими губами…
Эд хорошо помнил вкус ее губ. Он напомнил ему вкус земляники. Помнил, какой тоненькой казалась ее талия в его руках, какой упругой — попка. Помнил то ощущение власти, которое испытал, когда прижал ее к столу в кабинете. И сладкую дрожь от одной только мысли, что ее ножки раздвинутся перед ним…
От этих мыслей горло стало сухим, точно воздух в пустыне, а штаны — тесными. Эд поправил напрягшийся член.
Чертова ведьма!
Сколько раз он представлял ее обнаженной, распятой перед ним на столе? Даже вчера, затащив в койку Малену, которая давно на него положила глаз, он представлял, что трахает эту выскочку, посмевшую ему отказать. Трахает жестко, поставив ее на колени, так, чтобы она поняла, кто здесь хозяин! И чем больше он думал об этом, чем больше прокручивал свои фантазии в голове, тем больше ему хотелось, чтобы это стало реальностью.
Вчера он очнулся только тогда, когда Малена застонала от боли. Только тогда он понял, что одной рукой сжимает ей горло. И что ему нравится наблюдать, как она извивается и хрипит под ним, пытаясь вырваться на свободу.
Он представил, что это Анхелика…
И не убрал руку. Наоборот, стиснул пальцы сильнее, мощными ударами вбиваясь в упругую попку мулатки. Его мошонка с влажным звуком хлопала ее по мокрой промежности, пока он свободной рукой щипал ее за соски. А потом, схватив эту шлюху за волосы, развернул к себе лицом и еще с минуту имел ее в рот. Все это время воображая, что трахает недотрогу.
Наградой ему стал оргазм, сильнее которого он не испытывал даже под кайфом.
И вот сегодня удача сама пришла ему в руки! Ночь. Окраина города. Свидетелей нет. А несколько граммов опиума, принятых им в «Тентакле», и бутылка французского коньяка притупили чувство опасности. Осталась только животная похоть, бурлившая в жилах.
Он наконец-то сможет воплотить в реальность свои эротические фантазии, и никто не в силах ему помешать.
— Анхелика? — он тихо позвал ее.
По пересохшему горлу ее имя прошло острым ножом.
Но девушка даже не шелохнулась. Ее голова свесилась на грудь, глаза были закрыты…
Наверняка она спит.
Снизив скорость, Эд свернул на обочину. Когда машина остановилась, он заглушил двигатель и выключил свет, а потом через голову снял рубашку и слегка приспустил брюки, позволяя члену вырваться на свободу.
Никто не должен им помешать. И ничто. Сегодня она будет его. Он накажет эту маленькую сладкую сучку. Покажет, как опасно его дразнить. И никто не услышит, даже если она будет кричать…
* * *
Лике снился кошмар. Что-то большое, тяжелое, мерзко пахнущее потом сопело над ухом и пыталось раздвинуть ей ноги. Оно дышало перегаром в лицо, причмокивало губами и бормотало что-то бессвязное.
Сквозь сон девушка ощущала, как чьи-то руки мнут ее грудь, щиплют соски. Ощущала чужие слюнявые поцелуи.
А потом по обнаженному телу прошелся сквозняк, вызывая мурашки. И кошмар превратился в реальность.
Лика открыла глаза. В первый момент она ничего не увидела, только тьму.
Эта тьма была живой, тяжелой и дурно пахнущей. Она окружала со всех сторон, вызывая отвращение и тошноту. А над головой, чуть подсвеченный лунным светом, плыл потолок Ленд Крузера.
Лика судорожно вздохнула, уперлась руками в тьму, попыталась столкнуть.
И тут же чья-то ладонь зажала ей рот, а у самого лица раздался сбивчивый, сиплый голос, бормотавший что-то, словно бреду.
— Тише, тише, моя красавица… вот увидишь, тебе понравится…
Этот голос заставил очнуться.
Лика поняла, что лежит на заднем сиденье машины, придавленная Эдмундом Райтом. А сам офицер, пыхтя и сопя, пытается стащить с нее комбинезон.
Господи, да ее сейчас изнасилуют!
По телу пронеслась волна страха и отвращения. Лика начала вырываться. Она укусила руку, которая зажимала ей рот, и тут же насильник наотмашь ударил ее по лицу.
В голове зазвенело, перед глазами все поплыло.
— Заткнись! — зло прошипел мужчина, хватая Лику за горло. — Заткнись, я сказал! И раздвигай ноги!
Он был абсолютно голым. Его кожа — липкой от пота. В глазах горело безумие, а лицо — Лика видела это ясно, как днем — было перекошено странной гримасой. Из приоткрытого рта по толстой губе стекала слюна.
Эдмунд словно сошел с ума. Опиум, который еще не выветрился из головы, придал ему сил, лишил страха, притупил разум и выпустил на свободу всё то темное, злое, что обитает в каждом из нас на дне подсознания.
— Строптивая сучка! — бормотал он, сжимая горло жертвы и пытаясь втиснуться ей между ног. — Хочешь поиграть? Я люблю дерзких девочек…
Она захрипела, почти теряя сознание, и в этот момент какая-то сила сорвала с нее Эдмунда Райта.
Офицер взлетел вверх, не успев испугаться. Его голова с противным звуком ударилась о потолок раз, другой и безвольно повисла на шее. На Лику уставились остекленевшие, бессмысленные глаза, почти вылезшие из орбит. А потом раздался рев разъяренного зверя, и та же неведомая сила буквально вырвала Эдмунда из машины вместе с боковой дверцей.
Лика забилась в угол. Сжалась в комок, трясясь от пережитого ужаса. На ее глазах в пяти шагах от машины крупный ирбис одним ударом мощных челюстей оторвал офицеру голову! А потом поднял морду, перемазанную в крови, и уставился прямо на девушку.
Лика похолодела. Гулко сглотнув, обхватила себя руками плотнее, словно это могло защитить от пристального взгляда хищника.
В голове закрутились бессвязные мысли.
Вот она — ее смерть. Такая красивая, грациозная, мягкой поступью приближается к ней…
