– Корабль FDRTY947 линкора «Элколай» просит разрешения на посадку в связи с поломкой одного из двигателей – уставший и осунувшийся Браена выглядел лет на пятнадцать старше.
– В посадке отказываю – заявил диспетчер на чистейшем едином галактическом, не переставая весело улыбаться.
Если бы дело было в космотории Союза, можно было бы потребовать начальства, упирая на военный статус корабля. Хотя в пространстве объединённых Федераций навряд ли бы вообще кто-то посмел отказать в посадке кораблю союзного флота. Здесь же действовали совершенно иные законы.
– Будь человеком… – удивительный эффект. Просящих интонаций в голосе напарника не было, веяло от обращения чем-то близким и если не задушевным, то располагающим уж точно, да так, что хотелось помочь – я с женой и ребенком, еле от обстрела ушли, когда по воздушке сообщение о нападении пришло. В этот сектор вообще случайно выбросило. Мы всего на сутки – и, видя хитрющий взгляд диспетчера, добавил. – Двести единиц за парковку устроит?
– Хорошо, посадку разрешаю. Вот реквизиты для оплаты.
Тут же на мониторе загорелся адрес для перечисления. Браен ввел метрические данные, подтверждая вход в платежную систему, и перевел хитрющему дирижеру взлетно-посадочного движения требуемую сумму. То, что она пойдет в обход официальной версии мздоимства, можно было не сомневаться.
– Не слишком ли много за возможность потоптаться на планете, где даже допотопный неосчетчик гейгера местами трещит не переставая? Да, и зачем ты назвался отцом семейства, не проще ли было сказать, как есть?
– Ха, пустили бы они на планету двух военных с наследницей Вилерны? Да если бы такое чудо и произошло, то малышка – джек-пот для половины жителей Аргула. А единицы – зачем мне деньги через пару дней, когда откажут сердце и почки? – Браен был до отвращения логичен.
Таира, поменявщая уютные руки блондина на мой объятья, была без сознания. Вглядываясь в ее лицо, я заметила, что пигментный рисунок на висках стал чуть ярче, да и дыхание было уже заметно. Может, напоследок придет в себя?
Браен, взявший на себя функции пилота, аккуратно вводил корабль в нижние слои атмосферы Аргула. В тропопаузе левый двигатель, рядом с которым пришелся удар, закрутивший нас в воронке, засбоил, честно подтверждая легенду напарника о неисправности, поэтому посадка была далека от мягкой.
Выбиралась из истребителя, ощущая себя пресловутым сказочным гусем, которого недодушили, но уже ощипали и засунули в клюв яблоко, отправив запекаться в духовку, из которой тот возьми да и выскочи.
Выходя с посадочной площадки космопрота, мы представляли собой идеалистическую картину молодого семейства: папа со спящим ребенком на руках и мамочка, теснящаяся рядом. Да и было от чего растеряться.
Нет, никто не хватал за локоть, предлагая сыграть в танэкского везунчика или предсказать будущее по линиям руки, хвоста или пигментному рисунку, да и толчеи особой не было, но многообразие толпы превосходило самые смелые ожидания. Вот кеярец со своими хелицерами и сотней фасеточных глаз эмоционально жестикулирует педипальпами, споря с дарайцем, помахивающим чешуйчатым хвостом, на котором гребнем расположены коросты. А прямо под рекламной голографической вывеской ушлый шиплак предлагает всем желающим полакомиться высушенными плазмодиями, развешанными на стрекательных щупальцах продавца, как носки на держателе для полотенец. Привычные глазу люди и иллийцы терялись в этой пестрой, разномастной толпе, в которой я ощущала себя каким-то мутантом.
– Куда пойдем? – голос Браена отвлек от внутренней инспекции ощущений.
Ответить я не успела, потому как Таира завозилась на руках напарника, принимая положение поудобнее, а потом и вовсе распахнула янтарные глазенки.
– Ой, а где это мы? – простейший вопрос заставил впасть в ступор. По всем канонам крохе оставались считанные часы жизни и пробуждение, а тем более порыв непосредственного детского оптимизма в сценарий умирания не входили. Вспомнилась лекция по космобиологии: «Коркат-излучение – это не гамма лучи, у них другая природа. Они не влияют на процессы митоза клеток и не нарушают структуру ДНК, но способны привести к полной дисфункции органов вследствие изменения первичной структуры белков. Первыми признаками того, что процессы репарации в организме приостановлены излучением – неспособность усваивать пищу, как следствие – тошнота, рвота, потом начинаются зрительные галлюцинации, ну а дальше анабиоз и смерть. Все это в зависимости от дозы облучения длиться от нескольких часов до двух суток».
«Что-то определенно идет не так. И даже не идет, а летит на третьей космической», как сказала бы одна героиня из нашумевшей в этом сезоне мелодрамы «Дикарка-нимфоманка в плену у амеб».
– Так где мы? – повторила малявка, уже окончательно пришедшая в себя и оседлывавшая шею Браена. Таира вертела головой и во всю упивалась возможностью если не покататься, то хотя бы посидеть на человекообразной лошадке, используя его волосы как удила, благо их длина это позволяла. Импровизированный коняшка морщился, но стоически терпел.
– На Аргуле – я радостно потрепала юную наездницу по свисающей с плеча блондина коленке – выше не сумела достать. – Раз уж мы сумели сесть на эту планету, пошли, погуляем по городу, пока одна юная леди рассказывает, что она делала в кабине во время тревоги.
Последнюю фразу попыталась произнести нарочито-серьезно, но то ли воспитательница из меня никудышная, то ли у козявки приобретенный иммунитет к взыскательному тону, но веселого настроения венценосной шелупени это ничуть не омрачило. Оптимизмом Таиры можно было забивать не то что гвозди, шурупы, причем в железобетон.
– Я гуляла по кораблю, – пожала плечам малявка, понукая Браена идти быстрее и радостно болтая ногами – когда началась тряска и все забегали. Ну и испугалась, что меня найдут и воспитательница накажет за очередной побег из-под замка, вот и спряталась в ближайшем звездолете, который был с открытым куполом. – Бесхитростно поведало нам дитя.
Пока пробирались сквозь толпу, Браену надоело, что с него пытаются снять скальп и он отцепил ручонки Таиры от своих косм. Наездница тут же вцепилась в уши, не давая тем самым спустить себя на землю. Плюнув на попытку ссадить это чудо природы (да и вдруг потеряется в многоликой толпе?), Дранго продолжил путь с видом великомученика, восходящего на Голгофу.
Рассудив, что искать ответ на вопрос «ну и что с мелочью теперь делать?» лучше на сытый желудок, мы отправиться к ближайшему храму чревоугодия, где можно было поесть нормальной человеческой пищи. Вывеска кафешки «Жуй с нами!» была бы не столь популярна, если бы какие-то умники в первой букве названия не выбили центральную светодиодную палочку, сиротливо свисавшую почти до косяка входа. Поколебавшись перед тем как зайти (все-таки весьма оригинальная реклама заведения), соблазнились пояснением, которое заботливые хозяева повесили под названием «еда для гурманов со всех уголков вселенной», и решили рискнуть. Глядя на разнообразие меню, глаза разбегались… Разбегались, искали что-то мало-мальски знакомое и вновь сходились у двух строк: либо картон, тушеный до состояния размягченной фанеры (как оказалось впоследствии) и по ошибке гордо именуемый овощным рагу, либо бизнес-ланч. Последнее представляло собой деструктированный брикет, запакованный в полиэтилен. В упаковку через клапан нужно вводить инертный газ, что раздувает пищевой брикет, словно мыльную пену. Остальное было еще менее съедобным, и рискнуть попробовать ризотто по-шиплакски или запеканку по старинным кеярским рецептам, как гласило меню, никто из нас не решился.
