– Поди сюда, Джон, – не шевелясь позвал юношу Фокс преувеличено серьезно.
Жан-Антуан вышел из здания вокзала и, поднимая воротник, подошел к нему.
– Вообще-то, я Жан-Антуан, разве сложно…
Но человек в старом цилиндре не слушал его. Он уже сам начал говорить, по-прежнему глядя вдаль:
– Ты прости, что вчера порассказал тебе всяких ужасов, которые у всех на слуху и которые я сам повидал. И в мыслях не было тебя напугать, а тут вижу сегодня ты сам не свой. Даже меня в преступлениях заподозрил, – неторопливый ироничный смешок вырвался между слов. – Сдался мне твой шарф… в общем, если в следующий раз речь зайдет о событиях, которые могут сказаться на твоем впечатлительном уме, ты меня предупреди.
– Нет, дело не в нашем разговоре о разбойниках Англии. Будем надеяться, здесь имело место, скорее, бытовое недоразумение.
Фокс быстро повернулся к Жану-Антуану.
– О! Какая точная формулировка! Бытовое недоразумение. Нужно запомнить.
– Зачем? Предполагаете, что подобное может повториться в будущем?
Человек в старом цилиндре пожал плечами.
– А вы отлично говорите по-английски, должен заметить! – похвалил он.
– Ну, благодарю. Я располагал достаточным количеством времени для изучения языка. Здесь прохладно, вернусь под крышу до прихода поезда.
Фокс рассеянно кивнул.
– Бытовое недоразумение… очаровательный английский!
В купе поезда Жан-Антуан развернул газету, купленную на станции Дувр Таун, и отгородился от своего друга полотном статей. Фокс, вкось развалившийся на лавочке напротив, прикрыл глаза и расслабленно слушал стук колес. Иногда он приоткрывал один глаз, наблюдая за юношей, закрывшимся газетой, и кривая улыбка на одну сторону всякий раз растягивалась на половине его лица. Если бы Жан-Антуан заметил его в таком виде, то наверняка испугался бы. Но человек в старом цилиндре тут же опускал веко и продолжал отдыхать, издавая звуки, похожие на храп. Периодическое шелестение страниц газеты не давало ему уснуть по-настоящему.
– Окажите любезность, расскажите о Лондоне.
Фокс медленно поднял веки и посмотрел на Жана-Антуана через узкие прорези прищуренных глаз.
– Людям, впервые знакомящимся с Лондоном ночью, повезло больше остальных, – медленно проговорил Фокс.
– Какой он?
Англичанин сел ровнее.
– В перерывах между пожарами? О! Чудесный город. Фасады зданий там украшают огромные с яблоко величиной драгоценные камни: алмазы, рубины, изумруды, особенно изумруды. Мостовые натирают до блеска специально обученные слуги, из фонтанов льется золото, а фонари каждый день светят разными цветами. Хотя цвета часто повторяются. Если бы я отвечал за лондонские фонари, не было бы больше ни одного дня, когда цвет повторился до самого Страшного суда. Над городом вздымаются великолепные унылые промышленные трубы! Им даже удалось огранить свою Луну рубиновой короной. Вот уж чудно́е было решение, – Фокс достал откуда-то из штанов трубку и начал рыться во внутренних карманах пальто. – Это в богатых светских районах. В бедных районах восточного Лондона, напротив, царит мрак и смрад. Там адская копоть и сажа облепила кварталы проституток. Каждый проходящий мимо мужчина мошенник, насильник, убийца или докер, а женщина либо подвергалась насилию, либо подвергалась насилию за деньги. Дети обучены жестоким хитростям взрослых и без труда могут прирезать какого-нибудь простеца даже за полпенса. Туда-то мы и держим путь!
– Что? – подскочил Жан-Антуан. – Но почему?
– А вот же оно! – Фокс достал маленький желтый бумажный сверток и раскрыл, положив себе на ногу. Внутри свертка ютилась горстка высушенных красновато-черных листьев с кусочками фиолетовых стебельков. Набрав полторы щепотки в трубку, человек в старом цилиндре бросил взгляд на Жана-Антуана, словно только что расслышал его вопрос. – Что? А! У меня там дело. Важное. Которое я не могу поручить поверенному… денежное… хотя нет, не денежное… лишь отчасти. Но ты не беспокойся, это быстро. Моргнуть не успеешь, как я буду целиком в твоем распоряжении в качестве гида и покажу все величие Лондона.
– Что за дело может привести вас в район столь отвратительный по вашим описаниям?
– Ищу старого знакомого и рассчитываю узнать о нем у других своих знакомых, которые как раз живут в этом ужасном районе, – Фокс убрал бумажный сверток обратно в карман и закурил. – Но ты не беспокойся, тебя не тронут, пока ты со мной, Джон.
Фокс поднялся и направился к двери в коридор вагона.
– Подышу свежим воздухом, – сказал он, сунув дымящуюся трубку в рот.
И закрыв за собой дверь, оставил Жана-Антуана в глубоком недоумении и тревожных предчувствиях.
Придерживая цилиндр от бьющего в лицо ветра, с зажатой трубкой в зубах он вышел на наружную площадку в начале вагона, спустился на решетчатую ступеньку и сел, свесив ноги над проносящимися внизу шпалами. Наверху в сизом просвете пасмурного неба между вагонами стелился буро-серый дым из трубы локомотива. Человек в старом цилиндре поглубже вдохнул сырого ветра и затянул громкую песню, болтая свисающими с поезда ногами.
Несколькими минутами позже от чтения газеты Жана-Антуана оторвал грохот резко распахнувшейся двери купе. Из коридора шагнул разлохмаченный Фокс, глаза его блестели тем безумным блеском, который юноше уже доводилось видеть минувшей ночью на пароме. Его пугающий вид завершал до хрипоты громкий шепот, которым он заговорил:
– Скорее! Бери все свои вещи и иди за мной! Нет! Не спрашивай ни о чем! У нас нет времени на объяснения.
Он так же стремительно вышел из купе и скрылся из виду, а когда растерянный и взволнованный юноша собирался уже выйти следом, в дверном проеме снова показался Фокс:
– Газету тоже прихвати.
Послушавшись своего гида, шелестя газетой, Жан-Антуан поспешил за опрометью несущимся по узкому коридору вагона Гаем Фоксом. Первым выбежав из вагона, Фокс неожиданно исчез, чем обеспокоил своего французского друга, испугавшегося, что тот упал с поезда или, что еще хуже – свалился на рельсы в пространстве между вагонами. Жан-Антуан выскочил на площадку вначале вагона и тут его резко притянул к себе спрятавшийся за дверью Фокс.
– Меняем направление, Джон. Полезай туда, – все тем же громким хрипящим шепотом выпалил человек в старом цилиндре, указывая пальцем вверх.
Жан-Антуан посмотрел на небо, потом на проносящиеся обрывки дыма, потом на крышу вагона, из которого они только что выбежали. Когда он понял, о чем говорит Фокс, он тут же запротестовал и принял попытки вернуться в вагон, которые мгновенно ловко блокировал человек в старом цилиндре.
– Нет! Ни за что! Мсье Фокс, что бы ни случилось, я туда не полезу! Я не переношу высоту, я упаду и разобьюсь, что не входило в планы моего путешествия! Пустите меня…
– Скорее! Сюда идет проводник!
