– Три, – вновь приглушенно заговорил Питер. – Но о третьем правиле Чарли никогда не говорит вслух. Нельзя. Иначе перестанет работать. Я думаю, в этих правилах есть что-то магическое. Волшебство! Капитан в эти штучки не верит, а я вот не знаю, как иначе объяснить некоторые вещи, связанные с Чарли…
Мимо прошел Десять Кулаков и Тид, тут же закашлявшись, быстро закончил и подбадривающе хлопнул француза по ноющему плечу:
– Так что смысла третьего правила я не знаю. Но ты понял про второе? Все нормально с Чарли будет! Ладно, пойду, прилягу, вымотал меня сегодняшний денек.
Вернувшись к своему дивану, Питер, кряхча и отдуваясь, лег и подобрал ноги.
Ненадолго он придремал, а потом резко проснулся. За окнами небо было черно, как уголь. С минуту Тид просто лежал, потом резко поднялся. Только теперь он обратил внимание на перемену, произошедшую за то время, пока он спал. На дом Лихих Малых навалилась небывалая тишина.
Заметив это, беспокойно бродивший Десять Кулаков остановился, а Крыса настороженно посмотрел на лестницу. Рыжий с долей вопрошания уставился на Питера Тида, а тот таращился на него, прислушиваясь, доносятся ли со второго этажа хоть какие-то звуки. Скрипнула ступенька и все теперь посмотрели на спускающегося Щенка.
– Ну что там? – тихо спросил Тид.
Осунувшийся Щенок пожал плечами:
– Успокоился вроде. Но Капитан говорит, что это не очень хорошо.
– Почему это?
– Так ведь и дыхания теперь тоже не слышно. Так только грудь чуток поднимается, но слишком часто, – Щенок вытер рукавом под носом и пошел поближе к печи.
– А варево как же? Травы эти? – спросил Рыжий.
– Капитан говорит, отрава какая-то, – уныло проскулил Щенок. – А Чарли даже в бреду не стал пить. Может позже Эйлин удастся его напоить.
– Мне думается, это все неправильно, – сказал Жан-Антуан. – Все же надо было доктора найти…
– Да что ты заладил, «надо было, надо было»! – сердито сказал Десять Кулаков. – Что не сделали, то не сделали. Капитан прав, если есть воля к жизни, очухается.
– Это глупый подход к делу, – поднимаясь из-за стола, возразил Жан-Антуан. – Речь идет о человеческой жизни, в конце концов. Я достаточно читал о болезнях, чтобы понимать, что все сводится не только к человеческой воле к жизни,
– Может, ты сам пойдешь его лечить, раз такой ученый? – огрызнулся Десять Кулаков.
– Нет, я не врач…
– Оно и понятно, Вычура.
– …но я хочу, чтобы ваш друг избежал худшего, мсье.
– Эй, парни, тихо, – шикнул Питер, прислушиваясь к чему-то еще.
– Тогда тебе стоило бить этого урода Сканлана по-мужски, а не как бабы бьют, если ты вообще дрался, – плюнув на пол, продолжал отрываться Десять Кулаков.
– Да тихо вам!
– Это я защищал мсье Чарли в неравном бою! Это я был один против них, а вас было много! Нечего цепляться за мои размышления вслух, вот что не по-мужски! – защищался Жан-Антуан, не обращая внимания на донесшийся издали голос Эйлин.
Десять Кулаков сжал пальцы в кулаки и размашисто двинулся к юноше:
– Иди сюда, Вычура, ты сейчас получишь по-мужски…
– Ну-ка заткнулись оба! – с лестницы рявкнул Капитан.
Все лица тут же обратились к нему. Щенок вскочил, Тид оглянулся через спинку дивана. Десять Кулаков нехотя опустил занесенную для удара руку, а Жан-Антуан стал ровнее, поняв, что драка миновала.
– Очнулся, – коротко сказал Капитан и скрылся в кубрике.
С нестройными возгласами и ропотом Лихие Малые всем скопом мгновенно повалили на второй этаж. Капитан привалился к стене возле окна. В кубрик натолклись все сразу. Запах джина здесь уже вытиснился тошнотворным густым запахом крови.
Наполовину сгоревшая свеча возле кровати освещала сокрушенное тело разбойника. Его руки чуть шевелились. Тень от Эйлин скрывала его лицо. Жан-Антуан протолкался вперед и увидел, как трепетно она склонилась над разбойником, но об этом он решил побеспокоиться потом.
– Чарли! – крикнул Щенок откуда-то сбоку.
– Как ты, Чарли? – спросил Тид, чей затылок мельтешил перед лицом француза.
Блестящие черные глаза, смотревшие на красавицу, сидящую рядом с ним, скользнули по столпившимся Лихим Малым. Проведя сухим языком по губам, разбойник сухо сглотнул и что-то тихо сказал.
– Что он говорит? – гурьбой зашептали Лихие Малые. – Ты слышал? А ты?
Эйлин склонилась к нему, и чуть громче Чарли повторил:
– Оставьте меня.
Невольно женщина отшатнулась от него, не веря своим ушам. Капитан тоже дернулся.
Разбойник оторвал трясущуюся кисть от постели и уронил ее на руку Эйлин, а сам обратился ко всем, обведя их быстрым невнимательным взглядом:
– Оставьте, все вы. Этой ночью никто не должен подниматься на второй этаж… – он замолчал, переводя дыхание, и продолжил, – что бы вы ни услышали, как бы вам ни казалось, что вы должны подняться, дайте мне слово, что не сделаете этого. Это очень важно. Пусть каждый даст слово.
Он закрыл глаза, но пальцы его все еще двигались и сжались на руке Эйлин.
– Хорошо, мы сюда не придем, – первым сказал Капитан.
– Обещаю, – испугано проскулил Щенок.
– Да порази меня гром, если ослушаюсь! – начертив на груди крест, кивнул Питер Тид.
Неуверенно оглянувшись на остальных, Рыжий кивнул:
– Обещаю.
– Обещаю, – вторил Крыса.
– Как скажешь, Чарли, – согласился Десять Кулаков.
– Джон? – прошептал Чарли.
Жан-Антуан кашлянул в кулак и официально заявил:
– Даю слово, мсье. Если это хоть немногим поможет вашему состоянию.
– Ты тоже, Аделина, – взглянув на Эйлин, с нежностью и мольбой в слабом голосе произнес разбойник.
Эйлин, в ужасе понимая, что из бреда Чарли так и не вышел, отозвалась на незнакомое имя и вытерла слезу.
– Хорошо, Чарли.
Воры с недоумением начали переглядываться.
– Аделина? – сморщившись, пробормотал под нос Питер.
– Теперь идите отсюда, – небрежно попросил Чарли.
Потолкавшись на месте, бросая на разбойника неуверенные, иногда прощальные, иногда смятенные взгляды, все начали расходиться. Жан-Антуан задержался и оглянулся, услышав позади приглушенный голос Эйлин.
– Только ты появился… не уходи опять, – склонившись, чтобы поцеловать разбойника в лоб, попросила она.
– Не уйду, Аделина. А теперь, ступай.
– Что стал? Ничего там интересного, – Капитан пихнул француза в спину. – Двигай, давай.
