Трактирщик снова фыркнул и собрался уходить.
— Милостивый государь, если вы еще там, пожалуйста…
Френзиль остановился, снова прислушался, развернулся, осторожно приблизился к большому смотровому окну в главных воротах и выглянул наружу, плотно прижимаясь к нему одним налитым кровью глазом.
— Под вами, — прохрипел голос.
Трактирщик опустил взгляд. И не мог поверить тому, что увидел.
Там, в терновой живой изгороди, дрожал измученный, полумертвый незнакомец.
— Пожалуйста, сударь, я не стал бы беспокоить вас, но я ничего не ел и не пил уже два дня, с тех пор как пришлось оставить реку, — произнес человек. — К тому же, сэр, я безоружен. Пожалуйста…
Френзиль отвернулся от смотрового окна и бросил взволнованный взгляд через плечо. С этим предстояло иметь дело именно ему — и побыстрее. И вероятно, для этого могло понадобиться выйти наружу. Трактирщик вздохнул, вернулся к оконцу и обратился к человеку самым холодным тоном.
— Ты это… рассказывай, по какому делу пришел, и вылезай из живой изгороди. Не могу позволить тебе подохнуть в терновнике, особенно во время моей вахты.
«И какого демона тебя сюда принесло», — подумал он тем временем и вытащил из рукава маленький, украшенный драгоценными камнями кинжал на случай, если придется избавляться от незнакомца с применением силы.
Чужеземец с трудом выбрался из-под укрывавшего его терновника, попутно заработав еще несколько новых глубоких царапин. Френзиль не испытывал к нему большого сочувствия, поскольку его собственные колени все еще ныли. Трактирщик отомкнул главные ворота и распахнул их, впуская чужеземца.
— Спасибо, сударь. А я-то было подумал, что со мной покончено. Вы первый человек, которого я увидел с тех пор, как в бегах. Пытался открыть ваши ворота, но, вот забавно-то, они оказались заперты, — сказал потрепанный человек. — Но я так думаю, это из-за всех этих войн. А может, вы уже знаете о грядущей опасности?
Человек посмотрел вверх, нервно осматривая небо. Опасность? Френзиль не видел никаких признаков опасности. Незнакомца с ног до головы покрывала сажа, рукава и подол его одежды были опалены, а волосы почти полностью сгорели. Половину его лица покрывали огромные белые водянистые пузыри, и он ужасно хромал. Его долговязая фигура возвышалась над Френзилем как минимум на полтора фута. Чужак благодарно улыбнулся и протянул трактирщику очень грязную, крайне мозолистую руку, когда тот снова запер ворота. Пальцы незнакомца были обмотаны клочком плаща, покрытым темными пятнами. Френзиль в ответ только убрал кинжал за спину и проигнорировал протянутую руку.
— Я спрашиваю еще, какие дела тебя привели и как тебя зовут? И о какой опасности ты говорил? — с сомнением в голосе спросил он. По его загривку поползли мурашки, как это всегда происходило, когда открывались ворота.
— Гаральд, сударь, и я побеспокою вас только затем, чтобы немного выпить, придав себе отваги, а ногам силы пройти еще несколько лиг туда, где будет безопасно, — произнес незнакомец, тревожно посматривая в дымные небеса. И вдруг споткнулся и рухнул прямо на неприветливые руки Френзиля. Запах дыма, исходивший от пришельца, практически сбивал трактирщика с ног.
— Ну, наконец-то ты проснулся. А теперь рассказывай, о каких это опасностях и безопасном месте ты говорил и где это так обгорел? — Френзиль убрал раздавленную головку чеснока, которую до того держал прямо под раздувшимся, разбитым носом чужака. Гаральд медленно сел и оглядел окружающую его удобную комнату покрасневшими слезящимися глазами.
— Где это я? — начал он, и в его скрипучем голосе прозвучали нотки восхищения.
— В моем трактире. Я пошел против своих суждений о том, как с тобой стоило бы поступить, притащив тебя на своей спине, а ты слишком долго провалялся без сознания. К тому же ты испачкал и меня, и мое кресло, так, может, ты все же будешь столь любезен и ответишь на мои вопросы? — Френзиль с трудом сдерживал свое нетерпение.
Осознав, что находится в закрытом помещении, Гаральд вскочил со стула, но только для того, чтобы упасть на него обратно, явно израсходовав все свои силы на это резкое движение. Он обхватил голову и плотно закрыл глаза. Не предлагая никакой помощи, Френзиль вздохнул и забарабанил пальцами по деревянной поверхности стола.
— Сударь, конечно же, я расскажу, — зашептал Гаральд. — Но мне так хочется пить. Пожалуйста…
— Конечно, конечно, — пробормотал трактирщик, мрачно поглядывая на гостя. — Моя дочь принесет тебе чего-нибудь, чтобы история пошла побыстрее; пинта нашего самого лучшего эля должна помочь расслабить твой язык и заставит почувствовать себя в безопасности. Мне лично всегда помогает, — добавил он себе под нос, обеспокоенным хмурым взглядом впиваясь в длинное, узкое лицо гостя.
«Измученный жаждой чужак, — подумал Френзиль. — Ничего, кроме неприятностей, это не принесет». — И позвал Кардану.
Трактирщик раздраженно утер брови, когда дочь налила Гаральду кружку эля, дал ей знак щедро разбавить напиток водой и попросил принести пинту для себя, не спуская глаза с сутулой фигуры Гаральда. «Прошло семнадцать лет с тех пор, как последний чужак появлялся в Скрытой Гавани, — подумал он. — Семнадцать лет мира и спокойствия псу под хвост. Что подумали бы люди, увидь они, как я тащу в город этого нищего? Однако Гаральд упомянул об опасности и, судя по виду, может знать, откуда приносит весь этот дым. Лучше выслушаю этого чужеземца, а потом быстренько выставлю туда, куда он шел. И желательно в темноте. Завсегдатаи скоро начнут занимать комнаты. Надо действовать быстро».
— Ты никого не замечал до того, как позвал меня? — мягко поторопил утомленного гостя Френзиль, когда тот сдул пену с кружки и одним длинным глотком осушил эль.
Мужчина поднял на трактирщика темные, отстраненные глаза:
— О нет, сударь, нет, совсем никого. Я устроился в густой тени живой изгороди, чтобы немного передохнуть. И тут появился ты, к счастью. Посмотри на меня — и все поймешь. Мой вид напугал бы ваших добрых жен и детей, наткнись они на меня, да и большинство мужчин тоже. Я ведь прекрасно понимаю, что выгляжу так, словно вылез из Бездны.
Он дрожал и старался говорить тихо. Френзиль, посмотрев на почерневшее и покрытое волдырями лицо, согласно кивнул.
— Тогда скажи мне… м-м… — начал он, стараясь не чихнуть, — паленый запах был слишком силен.
— Гаральд, как я уже говорил. Сударь, пожалуйста, ты не будешь возражать, если я попрошу еще кружечку? Твой эль неслыханно хорош. Ничего, если я раскурю трубку? Мои пальцы… — Мужчина вытянул руки перед собой, чтобы стала заметна их дрожь.
— Да! В смысле, конечно, нет, пожалуйста, зажигай свою трубку. А я плесну еще эля, — воскликнул Френзиль, подумав, что аромат табака, каким бы скверным он ни оказался, будет перекрывать удушливую вонь, исходившую от обгоревшей одежды чужака. Но человеку стоило начинать говорить побыстрее. Бесплатный эль, даже основательно разбавленный, не был характерной чертой этого дома.
