Зайдя в переулок, целиком погруженный во мрак, мы уперлись в здание. Из стен, сплошь изрисованных в граффити, выходило множество вытяжек. Подойдя к металлической двери, Бьерн отпустил мою руку, и три раза ударил об неровный металл, тыльной стороной кулака. Через несколько секунд я услышал лязганье засова.
Створка небольшого окошка отворилась, и наши лица осветило красным светом. Чавкая жвачкой так сильно, что я мог рассмотреть все мышцы на подбородке Бьерна, он приблизился к отверстию и сказал:
— Они не были рождены бунтарями, они не были злыми и разочарованными с рождения. Это в них заложили другие. Их создали люди, — секунду помолчав, он добавил: — Бьерн Ларсен плюс один.
После этих слов створка закрылась, и лицо Бьерна вновь потерялось в темноте. Он продолжал двигаться из стороны в сторону, словно танцуя под музыку, которою может слышать лишь он один.
— Что это значит? — спросил я.
— Это цитата Чарли Мэнсона.
— Рок певца какого-то?
Присмотревшись в темноте, я заметил, как Бьерн улыбнулся.
— Сейчас эта дверь откроется, Кирилл. Пути назад не будет. Ты увидишь то, что изменит тебя навсегда. Ты готов к этому?
Из меня словно выдернули стержень. На секунду показалось, что ноги подкашиваются, и я падаю в бездну. Бьерн положил ладонь мне на плечо, приблизился лицом и, обхватив второй рукой за затылок, прижался лбом.
— Решайся, Кирилл. За этой дверью тебя ждет «Безумие».
— Безумие?
Дверь со скрежетом раскрылась, и наше объятие озарил красный свет. Повернув голову, я увидел здоровенного мужика, под сто двадцать килограмм, с коротким ежиком волос, в кожаной куртке. Из-за его конусообразной головы светила флуоресцентная лампа на потолке.
— Господин Ларсен, — низким голосом пробасил громила. — Безумие ждет вас.
— Что за безумие, Бьерн? — не унимался я.
— Идем, Кирилл.
Отпустив меня, Бьерн сделал шаг вперед, потерявшись за широкой спиной охранника. Пару секунд я топтался на месте, но все же пошел за Бьерном. Дверь с грохотом захлопнулась.
Посмотрев по сторонам, я увидел обвалившуюся штукатурку стен, но в свете красных ламп она переливалась бликами, словно покрытая лаком. Вдоль узкого коридора стояли маленькие бардовые диванчики, над ними на огромных вколоченных гвоздях висели различные цепи. Опустив голову вниз, я увидел, что мы идем по стеклянному полу, под полотном которого, горят синие неоновые лампы. Поднимая ботинки, я видел искаженное отражение подошвы.
Через пару метров мы подошли к ткани красного цвета, напоминающую ширму. Справа от нас был огромный вырез в стене, за которым виднелась комната.
Я не сразу заметил, что в этом небольшом помещении множество стеклянных стендов с различными предметами. Приглядевшись внимательней, я выдохнул весь воздух, что копился в легких. Под ребристым стеклом с красными продолговатыми лампами было неистовое множество плетей, наручников, кожаных масок и резиновых половых органов. Такое разнообразие невозможно найти ни в одном сексшопе. Изогнутые пенисы различных размеров и цветов, так явно смотрели в мою сторону, что от удивления я широко раскрыл глаза. На одном стенде я заметил манекена в образе ангела, сплошь утыканного спицами и с лицом, разрисованным сажей. Жуткий образ пленил своей самобытностью. Словно кто-то смог поймать свет и уничтожить его своей злобой, превратив в подобие искусства.
— Вам нравятся игрушки?
Внезапный женский голос вывел из оцепенения. Посмотрев чуть левее, я увидел, как из-за стены вышла девушка в черном латексном костюме, сплошь покрытым белыми швами. В красном свете ламп, бардовые блики отражались от ее наряда, ослепляя и пленяя. Высокий ворот обтягивал шею до самого подбородка, от чего она выглядела такой тонкой и хрупкой, что на секунду мне стало ее жаль. Очерченные скулы, ярко подведенные глаза демона в черных линзах, поприветствовали меня и Бьерна. Прилизанные гелем светлые волосы, собранные в хвост, были зачесаны назад, оголив бледное лицо.
Мой друг подошел ближе, и я увидел, как она коснулась его груди своими перчатками, с блестящими лезвиями на кончиках пальцев, подобных «Женщине кошке» или «Фредди Крюгеру». Острие вонзилось в кожу, чуть выше футболки, но Бьерн лишь улыбнулся и наклонился еще ближе к любительнице острых предметов. Она подошла в плотную и, высунув длинный язык, разрезанный надвое, слизала кровь с груди Бьерна, словно змея готовая впрыснуть смертельный яд.
От удивления я раскрыл рот. Бьерн сделал шаг назад, и я увидел, как блестящее лезвие поманило меня подойти ближе. Словно загипнотизированный, я подошел, и заметил движение руки, настолько быстрое, что лишь прохладный ветер коснулся моего лица. Через секунду пришла боль. Я понял. Она порезала меня. Тонкая струйка побежала по щеке. Но не успел я собраться с мыслями, как девушка наклонилась вперед, и слизала кровь с того места, которое секунду назад ранила.
— Ты приятный на вкус, — раздвоенный язык облизал губы. — Там ты тоже такой сладкий?
Глазами она указала в область ширинки. Раскрыв рот, девушка подвела руку к губам, и во всей красе выдала сцену, как может орально ублажить мужчину. Ее разрезанный язык вытворял настоящее шоу, показывая вещи, о которых раньше я и подумать не мог.
— Как она тебе?
Голос Бьерна вернул в реальность. Он подошел сзади и положил руку мне на грудь. Тепло его ладони действовало успокаивающе.
— Лиза, ты бы полегче. У моего друга зашкаливает пульс от твоего выступления.
— Значит, скоро он упадет в обморок, — промурлыкала девушка. — Я здесь всего лишь для разогрева. Наклонись, — обратилась ко мне Лиза.
Моргая как больной, я повинился и сделал то, о чем просят.
— Закрой глаза.
Я закрыл.
Ощутив прохладу металла на своей бороде, я дрожал, как осенний лист на дереве. Лиза водила лезвием по моему лицу и от каждого нового прикосновения я ожидал чего угодно. В момент, когда холод страха ушел, ее огненные губы обхватили мои, яростно и без сомнений.
Двойной язык проник в рот, и устроил полнейшее безумие. Все стрелки циферблатов остановились. Я был вне времени и пространства. Она буквально высасывала из меня жизнь, а я был не против. Кончики язычка прошлись по нижней губе, вернув в красный свет реальности. Она резко сомкнула челюсть, перед моим лицом и я тотчас отпрянул назад.
— Смотри, Кирилл, — сказал Бьерн. — Лиза может и укусить! Пойдем, мой друг, это только начало.
— Удачно повеселиться, мальчики! — Лиза проводила нас взглядом, играя с замком у себя на груди.
Стоя перед красной ширмой, Бьерн глубоко вдохнул. Я слышал, как из-за нее доноситься музыка. Что-то в стиле «Техно». Бьерн приложил кончик пальца к тому месту, в которое Лиза воткнула лезвие и, стерев каплю крови, размазал ее по красной ткани.
— Это что-то типа ритуала, — его рука коснулась моего лица, после чего вытерла и мою кровь. — Не волнуйся. Так надо. Эта ширма впитала множество литров крови. Так мы становимся одним целым перед тем, как попадаем в «Безумие».
