— И всех на хрен уничтожает, — закончил свою речь папа и посмотрел на меня, ожидая моей реакции.
— Странный сюжет какой-то, не смешно, — не одобрила я.
— Как не смешно? А ты представь его волосатые уши или как девушка по канализационной трубе плыла, разве не смешно? — удивился папа.
— Херню написал какую-то, ты мой сюжет послушай, — сказала мама.
— Давай, — зевнула я.
— Действие разворачивается в наши дни, — начала мама. — Девушка Таня слышит по ночам голоса и думает, что сходит с ума. Она устраивается на рынок продавщицей селедки, но в первый же день бочка с селедкой опрокидывается, и хозяин грозится отправить Таню в тюрьму. Неожиданно к девушке подходит молодой человек приятной наружности, который платит хозяину за испорченную селедку и увозит Таню. Вскоре выясняется, что юноша очень богат и принадлежит к знатному княжескому роду. Таня рассказывает ему о таинственных голосах. Молодой человек нанимает детектива, и выясняется, что Таню пытается свести с ума ее собственная мать, которая на самом деле никакая не мать, а мачеха. В результате расследования всплывают весьма интересные детали. Оказывается, Таня принадлежит к тому же славному роду, что и молодой человек, и является его родной сестрой. Юноша чуть не помешался от горя, потому что он собирался жениться на Тане, но, узнав всю правду, уходит в монастырь. Танина мачеха выбрасывается из окна и умирает. Таня встречает гадалку, которая рассказывает, что молодой человек ей никакой не брат. Таня организует расследование и узнает, что она единственная наследница огромного состояния, а молодой человек — приемный сын покойного князя. Таня едет в монастырь и показывает возлюбленному документы, в которых черным по белому написано, что он не князь, а сын механизатора Коли и доярки Дуни из Подмосковья. Молодой человек радуется, женится на Тане, и они живут долго и счастливо.
— Сериалов насмотрелась, мыло какое-то, — усмехнулась я.
— Мой рассказ круче, — гордо сказал папа.
— Мой жизненный, а твой — нет, у тебя башка забита инопланетянами, и уши у тебя волосатые, вот ты и пишешь херню всякую, — ответила мама.
— А ты… а ты… а тебе везде враги мерещатся, вот ты и подозреваешь всех, — выпалил папа.
Я оставила спорящих родителей наедине и пошла спать. Похоже, я все-таки погорячилась, пообещав написать роман за двадцать дней.
День семьдесят пятый
Ночью Майкл открыл холодильник и слопал палку колбасы, которую мама припасла для братца, потом пошел в коридор, долго просился на улицу и в конце концов нагадил перед дверью родительской комнаты. Утром папа вышел в коридор, наступил на кучу, как обычно, ничего не заметил, потянулся и пошел на кухню. Потом решил зайти в мою комнату, долго ходил взад-вперед и смотрел на стены.
— Ты что бродишь? — поинтересовалась я, высунув нос из-под одеяла.
— Стены смотрю, обои будем новые клеить, — ответил папа и добавил: — А чего это тут так воняет?
— Не знаю, — зевнула я.
Потом папа зачем-то пошел на балкон, в ванную и, когда наконец опустился на табуретку на кухне, принюхался и посмотрел на свои тапки.
— Гал, я в говно залез, — сказал он. — Майклуша, ты зачем нагадил в коридоре?
— Ты вечно куда-нибудь залезешь, — возмутилась мама, — а мне за тобой убирать! Ну что за мужик?
Придя в студию, я первым делом разместила в ЖЖ новый рассказ. Издательство прислало мне на подпись договор. Надо срочно, очень срочно брать отгулы, отпуск, неважно что, прикинуться больной и писать роман, иначе получу я кукиш с маслом, а не народное признание. Только кто мне эти отгулы даст, вот в чем вопрос. Ребята наконец-то закончили работу над сайтом для Грача и залили его на сервер, чтобы можно было протестировать. Позвонила Грачу и сказала, что он может смотреть готовый сайт.
Грач поблагодарил и выразил удовольствие оттого, что проект подходит к концу, поскольку он собирается уходить в отпуск.
— Если все будет о’кей, на следующей неделе я приеду подписывать акты приема-сдачи, — сказала я.
— Ага, — ответил он.
«О’кей» никогда не бывает, в этом я убедилась через час, когда позвонил разъяренный Грач и стал мне доказывать, что цвета на сайте не те, которые были на предварительных эскизах, что сайт смотрится как-то гадко, что он никому не понравился и надо все опять переделывать.
Тут уж я не выдержала и отвела душу по полной программе — не зря ведь я проработала столько дней и даже одну ночь в нашей славной студии. Сказала, что Грач поступает неподобающе, что не может быть и речи о новой переделке и что мы разрываем договор. Технический дизайнер, который подслушивал, вскочил с места, стал прыгать вокруг меня и орать:
— Скажи, что они мудаки! Мудаки они, вот! Скажи им!
— Вы нехорошие люди, непорядочные! — выпалила я.
— Мудаки вы! — заголосил технический дизайнер так, что мне пришлось закрывать трубку рукой и вызывать Пробина. Коммерческий директор запихал крикуна в дизайнерскую, закрыл дверь и стал ее подпирать.
— Быстрее заканчивай разговор, я долго не выдержу, — прошипел Пробин.
— Мудаки-и-и! — слышался вопль дизайнера, который дергал ручку и толкал дверь так, что бедный Пробин то и дело отскакивал от нее, как мячик, и прислонялся снова. В конце концов он позвал офис-менеджера и приказал ей подпирать дверь вместе с ним.
— Вот еще, — фыркнула та, но, услышав в ответ привычное «Высчитаю из зарплаты»! — встала рядом с Пробиным плечо к плечу.
— Вы ведь видели эскизы, делали замечания, мы все учли. А теперь вы предлагаете все начать сначала? Это непрофессионально, — продолжала я.
— Да мы вам деньги заплатили, вы должны сделать так, чтобы нам нравилось, — занудствовал Грач.
— Мы сделали, как вы хотели. Принимаете — добро. Нет — ничего не увидите, а предоплату мы вам не вернем, мы ее честно отработали.
— Уроды!!! — снова заорал технический дизайнер.
— Давай быстрее, мы его вдвоем не можем удержать, — прокряхтел Пробин.
— Вы подумайте хорошенько, а потом мне перезвоните, иначе я приеду в Киев и пожалуюсь Багатскому. У меня хранятся все правки, которые вы вносили, так что я не виновата, что вам опять не нравится, — сказала я, бросила трубку и махнула рукой взмокшему Пробину: — Выпускай Башковитого!
Пробин отскочил от двери, и в комнату ввалился технический дизайнер.
— Какого хрена мне не дали поговорить?! — завопил он.
— А какого хрена ты подслушивал? Кто у нас менеджер? Ты чего не в свое дело нос суешь? Я тебя, гада, сейчас урою, пшел работать, а ну пшел, быстро! — закричала я так, что сама испугалась.
— Да я… Я ж ничего… Я просто хотел… Я ж помочь хотел… — замялся Башковитый, который никак не ожидал такой реакции с моей стороны.
