— А мне нет, — вздохнула я и пошла писать свой бесконечный роман.
За вечер накатала еще тридцать страниц. Позвонил братец и рассказал, что сегодня их всем отрядом водили в цирк.
— Тебе понравилось? — спросила мама.
— Нет, не понравилось. Слоны очень много гадят, убирать трудно, — ответил брат.
— Как убирать? — удивилась мама.
Как выяснилось позже, отряд солдат, который с радостью пошел в цирк посмотреть на зверушек, а заодно и прогуляться по городу и пострелять глазками, по прибытии на место дислокации был отправлен на уборку клеток слонов и других животных. И пока дрессировщики скакали по арене в блестящих костюмах, натянув на уставшие лица жалкое подобие улыбки, и, проклиная всех и вся, в остервенении хлопали хлыстами, солдаты выгребали из клеток дерьмо, драили стены, дразнили обезьян и воровали морковку и капусту, предназначенную для кормления животных.
— Вот какая у нас армия позорная, — грустно вздохнула мама.
— Да уж, — заметила я и пошла спать.
В двенадцать часов ночи в дверь позвонили. На пороге стоял Васька.
— Гостинец тебе привез, сосед! — радостно сообщил он и вручил папе бутыль с мутной жидкостью.
— Ну, проходи, — нехотя пригласил папа.
Мама с ужасом посмотрела на Ваську, еле стоявшего на ногах. Васька икнул и сказал, что зайти не может, поскольку празднует день рождения друга в соседнем доме, куда и приглашает папу. Папа ответил, что он уже собирался лечь спать.
— Ну, тогда нет вопросов, я, если что, приду к тебе потом, — улыбнулся Васька и удалился.
— Слава тебе господи, — перекрестилась мама.
День семьдесят восьмой
Сволочь Пробин, вдохновленный рассказами Мимозиной о том, как я страдаю, вызвал мне врача на дом за счет фирмы. Приехала толстая тетка в очках со здоровенными линзами, осмотрела меня и сказала, что на таких, как я, можно пахать, а чтобы мне было неповадно впредь симулировать, она влепит мне укольчик, а потом позвонит нашему директору и сообщит, что я здорова как бык.
— Посильная помощь Министерству здравоохранения может решить проблему? — поинтересовалась я.
— Еще как, — ухмыльнулась тетка и спросила: — Что пишем?
— Как что?
— Ну что писать: коклюш, свинка, еще что-нибудь?
— Грипп у меня, — шмыгнула я носом.
— Это будет стоить двадцать гривен, и две недели можете валяться в постели, напишем, что у вас редкий вирус азиатского гриппа, — ответила тетка.
Отдала двадцать гривен, тетка выписала мне больничный и уехала. Ура! У меня есть две недели — думаю, справлюсь. Села писать книгу.
Дни семьдесят девятый — девяносто второй
Пишу, пишу, пишу. Отвлекаюсь на сон, еду, прием Мимозиной и Швидко, который окончательно покорил моих родителей. Мама даже прослезилась и сказала, что таких душевных молодых людей она еще не встречала.
— Вечно тебе всякие кретины попадались, а тут, смотри, какой хороший.
Да уж, знала бы она, какой он хороший.
Позвонила Мимозиной и поинтересовалась, готова ли карта Украины для сайта Грача.
— Ага, я ее даже отослала, ты не против?
— Не против, спасибо тебе, Мимозина, — сказала я, тронутая до глубины души.
— Да не за что, заплатишь мне пятьдесят гривен за труды, — ответила она.
Майкл нагадил на мраморную плиту возле памятника маршалу Жукову. Соседка заметила это и пообещала заявить на нас в милицию.
— А зачем там столько цветов разложено? Он подумал, что это травка, вот и нагадил. Откуда ему знать, кто такой Жуков? — пожал плечами папа.
День девяносто третий
Дописала. Никогда бы не подумала, что можно в такой короткий срок накатать почти двести страниц. Перечитала написанное и ужаснулась. Кого заинтересует такая ерунда — даже не представляю. Позвонила Швидко и сказала, что я бестолочь.
— Не волнуйся, все хорошо, солнышко, меня тоже мои работы редко радуют. Ну хоть что-то из написанного тебе нравится?
— Нет, — вздохнула я.
— Совсем-совсем?
— Ну, разве что описание нашей студии.
— Уже неплохо. Ты когда выходишь на работу?
— Завтра.
— Буду ждать. Целую.
Отправила файл в издательство. Написала так:
Здравствуйте. Отправляю вам роман. Мне он не совсем нравится, но что писать дальше, я ума не приложу. Отдаю его на ваш суд.
День девяносто четвертый
(последний)
Братца на несколько дней отпустили домой, он слоняется по квартире и клянчит денег:
— Ну хоть пятерочку дай, а?
— Я тебе уже давала, у меня сейчас нет, — ответила я.
— Ну, систер, ну, тебе жалко для брата?
Пришлось дать десяточку. Братец обрадовался и побежал на улицу.
Позвонила Нана и радостно сообщила:
— Я решила поступить в Институт культуры на факультет дирижеров!
— Чего? — удивилась я.
— Что слышала. Это очень даже престижная профессия.
— А почему именно туда?
— Я вчера сходила в гости к своей знакомой, она в институте работает. Там как раз стояла кучка студентов с этого факультета. Такие красивые мальчики, все как на подбор.
— И? — спросила я.
— Что «и»? Что «и»? Поучусь пару месяцев, зацеплю кого-нибудь, замуж выйду.
— Но они же все бедные студенты, — заметила я.
— Ну, не все бедные, есть и детки обеспеченных родителей. К тому же я сделала очень интересное открытие. Мужчину надо брать, пока он юн и неопытен. Зачем мне усатые дядьки с темным прошлым? — сказала Нана.
— Ну дерзай, — ответила я.
Господи, когда она наконец выйдет замуж, я торжественно обещаю поставить пятьдесят, нет, сто пятьдесят свечек.
Полетела на работу на крыльях. Как я по ним соскучилась, даже по Пробину и зануде Башковитому. Ворвалась в студию.
— Ну как? — поинтересовался Пробин.
— Выздоровела, — ответила я.
— Точно?
— Точно.
— А мы вакцинацию сделали.
— Какую вакцинацию?
— Обычную. Позвонил я врачихе, которая тебя обследовала, она сказала, что у тебя очень редкий вирус гриппа и нам всем необходимо пройти вакцинацию. Семьсот гривен отдали ей за уколы.
— Ну, здоровее будете, — улыбнулась я.
