— Не хочу я ничего сказать. Это образ. Я тебя вижу такой, какой ты будешь лет через тридцать. Сейчас заверну картину в газетку, вези в Харьков.
— А-а-а, — протянула я.
Удивительные люди художники. Это ж надо. Он меня такой видит. Еще и за самое больное задел. Ну, ладно, круги под глазами и лицо алкоголички, но зачем надо было акцентировать внимание на моем длинном носе, не понимаю. Обиделась и стала собираться. Все хотела незаметно улизнуть и оставить проклятый «образ» его создателю. Не вышло. Прямо перед дверью меня поймали и вручили картину, завернутую в газетку.
— Когда я стану Ван Гогом своего времени, — сказал художник, возводя глаза к небу, — ты заработаешь на этом портрете бешеные деньги.
— Спасибо, — ответила я.
Скорей бы он уже стал Ван Гогом, лишние деньги никогда не помешают.
Приехала на фестиваль. До церемонии еще час. Нацепила бейдж нашей студии и отправилась гулять по залам. Походила, посмотрела работы. Вокруг дефилируют модно одетые парни и девушки с бейджами и косятся на меня. Что-то во мне не так. Черт, зря я напялила брутальные штаны и кеды. Еще и майка эта военная. Здесь все в совершенно других нарядах. Опозорила я нашу студию, как есть опозорила. Сняла бейдж и спрятала в карман. Уж лучше буду инкогнито, вроде случайно сюда забрела. Подошла к стенду, где представлены наши проекты. Две работы Швидко, две — дизайнера Чайки и две ссылки на сайты, которые сделал Мишкин. Посетители рассматривают все это и нахваливают. Нацепила бейдж и стала гордо расхаживать перед стендом взад-вперед. Люди проходят мимо, улыбаются, все почему-то смотрят на мои ноги. Посмотрела и я. Такое могло случиться только со мной. Кеды измазаны желтой, зеленой и черной краской. Видимо, у художника измазюкала, пока позировала. Расстроилась донельзя, а что делать?
Вскоре началась церемония награждения. Я с гордым видом сижу в первом ряду. Вокруг меня члены жюри, косятся на меня и шушукаются.
— А это кто? — прошептал лысый в очках слева.
— А не знаю, может, случайно забрела? — ответил его сосед с патлами до пояса.
— Девушка, это кресла для жюри, вы уверены, что сидите на своем месте? — спросил тот, что в очках.
— Более чем, — гордо ответила я и показала билет.
Ишь пристал, очкарик чертов. Вот начнут объявлять победителей, посмотрим, кто тут не на своем месте. Заиграла музыка, и стали вызывать победителей и вручать им белые фарфоровые чашки с металлическим глистоподобным существом на дне. Это у них вроде главного приза. Два глиста — гран-при, один глист — первое место. За второе и третье вручают грамоты.
— Ой, какие глисты смешные, — обратилась я к соседу справа.
— Это не глисты, это Серебряный Угорь — эмблема фестиваля. А вы, девушка, явно не туда попали, — рявкнул очкарик и поскакал на сцену объявлять победителей в следующей номинации.
— Чего это он? — спросила я у патлатого. — Что он тут из себя царя-батюшку изображает? Кто он вообще такой?
— Да ты что? — удивился патлатый. — Это же известный московский дизайнер Боркин! Таких людей надо знать!
— А, ну да, ну да, — замялась я.
На самом деле не знаю я никакого Боркина, и мне это простительно. За тот период, что я проработала в студии, слава богу, хоть своих научилась узнавать, не то что Боркина какого-то.
И тут началось. Боркин со сцены объявил, что победителем и обладателем гран-при и четырех первых мест в номинациях «Лучший сайт», «Лучший ПОС-материал»
[1], «Лучшая этикетка», «Лучшая упаковка» и «Лучший календарь» стала наша организация.
— Прошу представителя этой славной, горячо любимой мной студии выйти на сцену! — выкрикнул он.
Я вжалась в кресло и твердо решила, что не выйду на сцену ни под каким предлогом. Однако когда Боркин завопил: «Есть представитель?» — я вообразила, как вернусь в Харьков без призов и что меня там ожидает, набрала в легкие побольше воздуха, нацепила бейдж и на ватных ногах пошла на сцену.
— Поздравляю вас! — сказал Боркин и вместе со мной сошел со сцены под бурные аплодисменты.
— Ты чего молчала? — обратился он ко мне, когда мы заняли свои места.
— А что говорить? — ответила я.
— Я тебе сразу сказал: странная девушка. Такую просто так в первый ряд не посадят! — подмигнул патлатый.
— Э-эх, как же я вас люблю! — Боркин похлопал меня по плечу и добавил: — Кеды у тебя классные, очень стильные, брутальные. Где брала такие?
— Это мне из Англии привезли, — с деловым видом ответила я.
— Сразу видно — фирма, — заметил патлатый.
Не хотелось разочаровывать товарищей и портить имидж студии, а то бы я рассказала, на каком прилавке известного харьковского рынка китайцы продают такие кеды, и еще дала бы адрес киевского художника, где можно эти самые кеды в краске изгваздать.
После церемонии товарищ Боркин с товарищем Патлатым, который оказался арт-директором московской студии по фамилии Подушкин, предложили отметить такое событие в каком-нибудь ресторане.
— Водки тяпнем, познакомимся поближе, — заискивающе проговорил Подушкин.
От предложения пришлось отказаться, поскольку командировочных мне выдали ровнехонько на постельное белье, утренний пирожок, обед и ужин в столовке, посещение туалетов и проезд в метро, но никак не на распитие водки в ресторане. А между прочим, зря. Могли бы и догадаться, что после церемонии кто-нибудь захочет пригласить в ресторан такую интересную девушку, дабы выведать у нее секрет успеха студии. В следующий раз надо будет просить побольше денег.
— Мне на вокзал, у меня поезд, — вздохнула я.
— Жаль, — ответил Боркин.
На том мы и расстались.
Приехала на вокзал и сразу же позвонила маме. Мама в расстроенных чувствах. Братцу пришла повестка в армию.
— Надо что-то придумать, я его не отпущу, — всхлипнула мама.
— Приеду — решим вопрос, — ответила я.
Позвонила Швидко и сообщила:
— Сережа, я тебя поздравляю! Твои работы заняли призовые места. Ты молодец!
— Какие работы? Ты кто? — промычал в трубку Швидко.
— Как кто? — удивилась я. — Эмиля я, менеджер студии, на фестивале в Киеве была, ты меня на вокзал провожал.
— А-а-а, — ответил Швидко, — теперь понятно. Я тебя не узнал сразу. Мы тут с другом «пяточку» решили выкурить. Все, отбой.
Какую «пяточку»? Что такое «пяточка»? Решила позвонить Мимозиной. Мимозина известие о наградах восприняла с радостью и сказала, что с нетерпением ждет моего возвращения.
— Ты кружки только не разбей, ага? А то в прошлый раз послали Швидко, так он все тарелки расколотил, а статуэтку пропил. Теперь она стоит в офисе конкурирующей студии.
