— О-ой неспокойные-е-е! — запричитала бабка, которая покупала хлеб в соседнем отделе. — Бомжи, они такие! Они собак едять, а могуть и людей! Ага! О-о-о-ой! Что делается-я-я! Свят-свят-свят!
Маман, услышав такой прогноз, чуть не брякнулась на пол, представив, как бомжи разделывают папу на ужин.
— А потом еще на базаре продать могут, — прошамкала бабка беззубым ртом, оглядываясь по сторонам, — печенку там, почки! Во как!
— Хватит тебе людей стращать! — прикрикнула продавщица на бабку.
— Я что, я как есть, я ничего! — стала оправдываться бабуля, направляясь к выходу. — Может, и не съели еще!
Она снова запричитала и исчезла в темноте.
— К Ваське они пошли! — икнул бомж, который сидел на батарее и грелся.
— К какому Ваське? — испугалась маман.
— К корешу моему, Ваське, наверное, и ваш туда пошел, — икнул бомж еще раз.
Маман схватила бомжа за шкирку, и дружная делегация отправилась к Ваське. Васька открыл дверь, выслушал нас и заявил:
— Ща-а-аз гляну! Как мужика звать-то?
— Марат! — ответила маман.
Васька ушел в комнату, а спустя минуту явился и заявил, что в комнате есть Петька, Савелий, Ленка и Володька, а Марата нет.
Маман схватилась за сердце и разрыдалась, проклиная селедку и всех на свете.
— Пойдем в милицию! — предложила я.
— Пойдем! — всхлипнула маман.
Перед входом в отделение мы обнаружили молодого человека в телогрейке, который скармливал жирному рыжему коту головы от селедки. В душу мою закралось нехорошее подозрение.
— Муж пропал! — заявила маман, войдя в кабинет. — Примите заявление!
— Успокойтесь, гражданочка! — ответил дежурный милиционер. — Успокойтесь, они каждый день пропадают. Давно пропал?
— Два часа назад! — ответила я.
— Ну, два часа еще не смертельно! Мало ли куда он пошел! Может, это, бухает! — флегматично заявил дежурный, щелкнув пальцем по горлу.
— Он за селедкой пошел в магазин! А за ним бомжи увязались! — вздохнула маман.
— И за водкой! — добавила я.
— За селедкой говорите? Хм! — Молодой человек почесал затылок. — А приметы у него какие?
— Высокий, худой! Волосы кучерявые. Варданян Марат! — сказала маман, протягивая паспорт отца.
— Хм! — хмыкнул страж порядка, потирая бороду. — Марат, говорите, за селедкой пошел, хм! Ну-ну! Ко-о-оля!
Спустя минуту в комнату вошел Коля, держа в руке бутерброд с селедкой.
— Коля! Тут вот женщина пришла, говорит, муж пропал! Маратом зовут! — констатировал милиционер.
Коля крякнул и побежал в соседнюю комнату.
— Тут, гражданочка, ошибка вышла, видать. Тут дело такое! — замялся молодой человек. — Мы, это, за порядком следим, мало ли что. Бомжи всякие бродят!
Маман недоуменно посмотрела на него, и тут в конце коридора появился папа в сопровождении Коли. Маман всплеснула руками и повисла на шее у отца.
— Ну, вот! Нашли вашего мужа! У нас не пропадет! У нас, как у Христа за пазухой! — обрадовался дежурный. — А так бы напился водки и замерз в снегу! Он у вас в тапках вышел и дырявых штанах!
— Я вам гаварыл, что я нэ бомж! Я за сэледкой пашел! — зло буркнул папа.
Оказалось, что отца задержали при выходе из магазина и, учитывая подозрительный внешний вид и отсутствие документов, потащили в участок до выяснения обстоятельств.
— Сэледку атдай! — возмутился папа, выходя из отделения.
— Иди уже, недоразумение наше! — толкнула его в спину маман.
Веселая семейка дружным шагом направилась домой. Дойдя до магазина, папа грустно посмотрел на маму и вздохнул:
— Ню, малю-ю-юсенькую бутылочку купи, а?
Маман подняла бровь, решила, что папа натерпелся за сегодняшний вечер, и купила селедки и бутылку водки.
За ужином папа повозмущался произволом органов, потом приободрился и поведал, что познакомился в «обезьяннике» с очень хорошим и душевным человеком Саней и дал ему свой адрес.
Спустя неделю раздался звонок в дверь. Маман открыла и увидела синего алкаша, держащего в руке бутылку водки.
— Ты, эта, кореша моего позови! — сказал алкаш, шатаясь.
— Какого кореша? — удивленно спросила маман.
— Какого-какого! Марат его зовут! Сидели вместе на зоне! Мы бухать с ним пойдем! Скажи, что Саня пришел! — гордо ответил алкаш, размахивая в воздухе руками и тыкая кулаком в грудь.
Кукушонок высунулся из спальни, но маман хлопнула дверью и завопила:
— Нет здесь никакого кореша Марата! Пошел вон! Милицию вызову!
— Ню, Гал, ню зачэм ты чилавека абидела? — вздохнул Кукушонок, когда маман вошла на кухню.
— Сиди уже, кореш Марат! — сказала маман. — И не стыдно тебе перед детьми!
Папа тяжко вздохнул, почесал затылок и пошел смотреть телевизор.
Пока писала рассказ, чуть не умерла со смеха, думаю, что издателю понравится. Папа то и дело заглядывал в кухню и шептал:
— Ну как? Может, помочь?
— Уже помог, — засмеялась я. — Помог тем, что ты у нас такой есть.
— Когда издашь книгу, не забудь мне купить большо-о-ой шишок, — развел руками папа, показывая размер желаемой бутылки водки.
— Сто Шишков куплю, — пообещала я.
День семьдесят третий
Приехала Мимозина. Загоревшая, довольная. Повертела хвостом и упорхнула в типографию за открытками, которые Таня делала. Вернувшись, похвалила меня за то, что я оперативно все провела.
— Как дела с сайтом Аббаса? — поинтересовалась она.
— Хорошо, — ответила я.
— Покажи, какие эскизы предоставили и какое ты письмо написала.
— Сейчас. Только ты не злись, я нечаянно твое фото ему отправила — расстроена была очень, — промямлила я.
— Какое фото?
— То, которое ты мне прислала из Крыма.
— Ну ты даешь, — возмутилась Мимозина, — ладно, разберемся.
Днем я пошла обедать с Наной.
— Вон видишь, за соседним столиком сидит парень с девушкой? — спросила она.
— Вижу, — ответила я.
— Сейчас я его переманю к нам, — гордо ответила Нана.
