Экономика Тартесса
Через всю античную и библейскую традицию красной нитью проходит представление о богатстве Тартесса. Благодаря связям Палестины с Тартессом, в царствование Соломона «серебро в Иерусалиме стало подобно камням» (I Reg. X, 27) и «его считали при Соломоне ничем» (I Reg. X, 31). Для Стесихора (у Strabo III, 2, 11) струи реки Тартесс, т. е. Бетиса, «серебронесущие», а в представлении Анакреонта (у Strabo III, 2,14) Тартесс — такой же символ богатства, как и рог Амалфии, рог изобилия. Самосцы, плававшие в Тартесс, привезли оттуда товаров на неслыханную сумму в 60 талантов (Her. IV, 152). Позже ходили рассказы о финикийцах, которые в обмен на оливковое масло и всякий мелкий морской товар получили столько серебра, что покрыли ими якоря (Ps.-Arist. De mirab. ausc. 135) или даже вовсе отрубили у якорей свинец и заменили его серебром (Diod. V, 35).
Богатство Тартесса было основано прежде всего на обладании металлами, особенно серебром. Посейдоний, а с его слов Диодор (V, 36,1—3) и Страбон (III, 2,9) говорят, что в Южной Испании имеется самое прекрасное серебро и в самом большом количестве по сравнению с другими странами. На богатства Тартесса (Таршиша) серебром указывает Иезекиил (27, 12) и автор (X, 21, 27). Имелось в Тартессиде и золото (Steph. Byz. v. Ibylla; Strabo III, 2, 3; Ps.-Scymn. 166). По свидетельству Посейдония, добывали там и олово, которое выкапывали из земли (Strabo III, 2, 9). Другие авторы (Av. Or. mar. 296—298; Ps.-Scymn. 163—166; Eust. ad Dion. Per. 337) говорят, что олово приносилось в Тартесс рекой. Сейчас трудно интерпретировать эти сведения, хотя возможно, что в истоках Бетиса действительно имелось в древности месторождение олова
[206]. Может быть, олово доставлялось из других регионов к берегам Бетиса, а оттуда уже по реке шло в Тартесс. Вообще-то олова в Тартессиде было мало, и его действительно получали из других стран.
Металлы были главным, если не единственным экспортным товаром Тартесса в его торговле с финикийцами и греками. Иезекиил (27, 12) говорит, что Таршиш платил Тиру за его товары «серебром, железом, свинцом и оловом». По словам элейцев, сикионский тиран Мирон, одержав победу на 33-й Олимпиаде, отделал свою сокровищницу тартессийской бронзой (Paus. VI, 19,2).
В Тартессиде было два главных района добычи металлов. Первый располагался на западе тартессийского мира, в истоках реки Ибер (Риотинто) и близлежащих окрестностях. Часть руд обрабатывалась на месте. Полученный металл затем шел двумя путями. Один — на юг по реке в Онобу, ставшую важным торговым и ремесленным центром
[207]. По-видимому, здесь тартессии торговали с иностранцами, в первую очередь с финикийцами. Другой путь вел на юго-восток к финикийскому Гадесу. Впрочем, туда шла руда и из другого места, расположенного восточнее истока Ибера. Если в поселении Серро Саломон руда и обрабатывалась
[208], то отсюда она отправлялась в сыром виде, а металлургические поселения находились на пути к Гадесу — Сан Бартоломе де Альмонте и Техада ла Вьеха
[209]. Видимо, конечным пунктом этого пути был город Кастийо де Донья Бланка, расположенный на другом берегу Гадесского пролива напротив Гадеса. Здесь (хотя и не точно на том же месте) существовало поселение еще с медного века, а сам город возник, по-видимому, в IX в. до н. э., и расцвет его начинается в следующем столетии
[210]. Недавно его раскопщик выдвинул идею, что в действительности это была финикийская колония
[211], но его доводы не приняты. Думается, что речь может идти о финикийском квартале внутри туземного города
[212], подобного «лагерю тирийцев» в Мемфисе (Her. II, 112).
Другой рудный район располагался в районе верхнего Бетиса, где важным центром был Кастулон. Этот район был связан с финикийскими поселениями на средиземноморском побережье Южной Испании, возникшими начиная с первой половины VIII в. до н. э. Металлы шли по течению Хениля и через проходы Сьерры Невады
[213]. Находки стел с изображениями оружия и колесниц в этом районе позволяют предполагать наличие тартессийского контроля за этим путем
[214], но в целом этот контроль, вероятно, не был столь жестким, как в западной части Тартессиды, ибо населен этот район был все же не тартессиями, а подчиненными племенами. Наличие финикийских колоний на побережье, о которых пойдет речь позже, и прямых связей между этими колониями и верхним Бетисом свидетельствует об этом.
Естественно, что для финикийцев и греков Тартесс выступал в первую очередь как место торговли. Иезекиил (27, 12), обращаясь к Тиру, говорит о Таршише-Тартессе: «торговец твой», и для греков Тартесс был прежде всего эмпорием, местом торговли (Her. IV, 152)
[215]. Однако Тартессийская торговля не ограничивалась Восточным Средиземноморьем. Расположенный на стыке Средиземноморья и Атлантики, Тартесс играл значительную роль в атлантической торговле и связях Северо-Западной Европы со средиземноморским миром. Авиен (Ог. шаг. 113—114) пишет, что обычаем было у тартессиев торговать в пределах Эстримнид. Сейчас принято, что эта территория совпадает с Арморикой (современной Бретанью)
[216]. Район Тартесса издавна был важным центром атлантической торговли. Сохранил он это значение и после образования государства
[217]. Торговал Тартесс также с Северо-Западной Африкой, Сицилией и Сардинией. Свидетельством связей с большими островами Средиземноморья являются, в частности, клад на горе Са Идда на Сардинии, где найдены вещи, подобные обнаруженным в Онобе, и находки в самой Онобе фибул сицилийского типа и топоров с боковыми отростками
[218]. Видимо, отражением этих связей и является миф о Нораксе, тартессийском основателе Норы.
