Майнака была расположена в очень выгодном месте. Нахождение напротив нее острова, находившегося под властью тартессиев, давало им и прикрытие от возможного нападения врагов (учитывая проявленное дружелюбие тартессийского царя), и прямой контакт с тартессийским миром. К тому же этот город находился в начале пятидневного сухопутного пути, соединяющего его с самим Тартессом (Av. Or. таг. 180—182).
Положение Майнаки в Тартессиде неизвестно. Существует предположение, что она была пунктом торговли, эмпорием, подчиняясь политической и административной власти Тартесса
[398]. В принципе в подчинении Майнаки тартессийской власти нет ничего невероятного. Но никаких доказательств такого положения нет. Авиен (Ог. таг. 428,432) просто упоминает напротив города остров под властью тартессиев, совершенно умалчивая об отношении тартессиев к Майнаке.
Находилась ли Майнака под властью тартессиев или нет, но ее значение в торговле греков с Тартессом было велико. Вероятно, именно через Майнаку осуществлялась фокейская торговля с Тартессом. Греки и сами проникали на тартессийскую территорию. Недалеко от холма Карамболо, где располагалось тартессийское поселение, была найдена небольшая фокейская монета первой половины VI в. до н. э. Незначительная стоимость монеты указывает на то, что она была, скорее всего, не знаком торговли, а, пожалуй, талисманом, подаренным тартессию его фокейским партнером
[399]. Столь же незначительным было медное кольцо, уже давно обнаруженное в районе устья Бетиса, с архаической греческой надписью
[400] с явными эолизмами, свойственными фокейской речи
[401]. Эта вещь тоже не могла быть предметом торговли. Обе находки показывают, что фокейцы поддерживали, вероятно, не только торговые связи с Тартессидой.
Может быть, знаком и торговли, и более разносторонних связей с тартессиями были Гавань Менесфея и Оракул этого героя. О них упоминают Страбон (III, 1, 9), Птолемей (II, 4, 5) и Филострат (Apol. Tyam. V, 4), причем последний утверждает, что гадитане приносят жертвы этому афинскому герою. Время и путь проникновения этого культа на Пиренейский полуостров спорны. Предполагается, что его принесли афиняне, участвовавшие в фокейских плаваниях на Запад
[402] (что нигде не засвидетельствовано и в условиях первой половины VI в. до н. э. едва ли возможно), либо что оракул возник в IV в. до н. э.
[403] или уже после римского завоевания. Рассмотрим, однако, другую возможность.
Как известно, в греческой мифологии Менесфей выступает противником Тесея. Впоследствии, чтобы ярче оттенить благородство любимого героя, Менесфею были приписаны черты тирана и демагога (Plut. Thes., I, 32). Культ Тесея, ранее местного марафонского героя, стал общеаттическим, вероятно, со времени Писистрата и его сыновей
[404] и, может быть, вытеснил культ Менесфея, ранее игравшего значительную роль. Об этом можно судить по роли, какую Менесфей играл в «Илиаде» (II, 546—556; XII, 331—374). Менесфей был правнуком Эрехтея {Plut. Thes. 32, 1). И хотя ничего не известно о связях Менесфея с Афиной, мы знаем, что его прадеду Афина покровительствовала. По-видимому, и на Менесфея распространялось ее покровительство. Об этом говорит то, что в городах, основание которых приписывалось Менесфею (италийский Скилетий и эолийская Элея), почиталась и Афина
[405]. А Афина весьма почиталась в Фокее, где был древний храм богини (Paus. II, 31,6) и один из древних ксоанов {Strabo XIII, 1,41). У Павсания (X, 35,8) сохранилось предание, по которому отец Менесфея Петей был изгнан из Афин Тесеем и, уведя с собой людей из Стейрии, основал в Фокиде город Стейрис. А по легенде именно из Фокиды вышли предки фокейцев (Fr. Gr. Hist. Nic. von Damascos. 51; Paus. VII, 3,19). Дем Стейрия находился недалеко от Форика, откуда, по Николаю Дамасскому (fr. 51), фокидяне отплыли в Азию, чтобы там основать Фокею. Все это ведет к очень вероятному выводу, что культ Менесфея принесли с собой в Испанию фокейцы.
Гавань Менесфея находилась за Столпами несколько дальше Гадеса (Strabo IU, 1,9), недалеко от устья Бетиса, а оракул еще дальше в районе самого устья (Strabo 111, 1, 9). Было высказано предположение, что Гаванью Менесфея может быть Кастийо де Донья Бланка
[406], однако раскопки показали, что это поселение было покинуто в конце III в. до н. э., по-видимому, в связи с событиями II Пунической войны
[407], а Гавань Менесфея существовала и в римское время. Во всяком случае место ее нахождения за Столпами между Гадесом и Тартессом позволяет предполагать (если это поселение было действительно основано фокейцами), что речь шла о каком-то противовесе Гадесу и финикийскому кварталу в Кастийо де Донья Бланка, расположенному приблизительно в этом же районе. Возможно, речь шла о фактории, основанной с согласия тартессиев (трудно иначе понять это основан ие в сердце Тартессиды) в какой-то степей и для противовеса финикийцам. Думается, однако, что роль этой фактории была небольшой, ибо после вытеснения греков финикийцы не только сохранили ее, но и сами восприняли культ греческого героя.
Возможно, для обеспечения своих контактов с Тартессом фокейцы создали опорные пункты на средиземноморском побережье Испании, недалеко от тартесских границ. Страбон (III, 4,6) говорит о трех городках (πολιχνια) — колониях массалитов. Последнее утверждение возникло, по-видимому, после того, как в античной литературе появилось стремление приписать все создания фокейцев в Западном Средиземноморье массалиотам — самым знаменитым из фокейских колонистов на Западе. Одним из таких городков был Гемероскопий (v. Hemeroskopeion), который Стефан Византийский недвусмысленно называет колонией фокейцев. О Гемероскопий пишет также Авиен (476—477), называя его civitas. Поэтому непонятно стремление некоторых современных археологов определить этот город как призрак, который необходимо развеять, ибо до сих пор нет археологических следов его существования
[408]. Однако, с другой стороны, в районе Гемероскопия и других городков, одним из которых был явно Алонис (Mela II, 98; Ptol. II, 6,11; Steph. Bys. v. Alonis), обнаружены следы греческого импорта начиная со второй четверти VI в. до н. э. и греческое влияние на местное население (скорее, на его знать), выразившееся в появлении некоторых элементов греческой архитектурной системы и грецизированной местной скульптуры
[409]. Страбон отмечает, что недалеко от Гемероскопия находились богатые железные рудники. Здесь же был лиман с соленой водой. Возможно, добыча железа и соли дали дополнительный импульс появлению здесь эллинов
[410]. Однако думается, что основной причиной основания этих городков, по крайней мере первоначально, было стремление обеспечить безопасный путь к Тартессу. Выражение Страбона подчеркивает незначительный характер этих поселений, хотя позже они могли изменить свой характер. Вероятно, сначала это были якорные стоянки или торговые фактории, эмпории, облегчающие связь с Тартессидой
[411].
