– О вашем обжорстве?
– О твоем нахальстве! – рявкнул он и закашлялся.
– Водички? – с тревогой предложила я.
– Спасибо, не надо. Твоей водички я уже попил…
Регген взял свои вещи и попросил меня выйти.
Вот только его стыдливость ему же боком и вышла. Едва я закрыла дверь и отправилась к лестнице, как сзади раздался грохот и почти сразу же из-за поворота выглянул щенок.
– Упал? – спросила я и в ответ получила кивок.
– Шишку набил?
Кивок повторный.
– Так, может, не трогать? Глядишь, к утру дойдет…
– Гр-р! – ответил четвероногий заступник, и я отправилась спасать задохлика.
Брюки на графа-оружейника я натягивала под сиплое: «Не надо, я сам», рубашку застегивала под мрачное: «Я попросил бы не трогать…», а листы капусты к шишке прикладывала под грозное: «Хватит смеяться!»
– Ну, знаете, это трудно. У вас тут третий глаз намечается, и я все думаю, это будет второй левый, второй правый или новый вид – срединный.
В ответ маг сердито засопел и поджал губы.
– Не стоит расстраиваться, – увещевала я. – Лучше приобрести, чем потерять.
– Ранее я бы согласился с этим, но не сейчас, – многозначительно глянул на меня. – Уйди.
– Из Бурфо? – уточнила я.
– Из мастерской.
– Вообще-то тут у вас еще и спальня, кухня, кабинет…
– Ося, – прошипел он, и я подчинилась.
А ночью пошел дождь.
Глава пятая
Ввиду крайней слабости мага уйти он не смог, а потому спали мы вместе: я, задохлик и щенок. Последний явился ближе к полуночи и исчез в утренних сумерках, едва Регген всхрапнул и по глупой привычке решил меня обнять.
– И все-то вам хочется с носом расквашенным ходить, – пробурчала я, и наглая рука остановилась на полпути к моей груди.
– Ося? – прохрипел граф-оружейник.
– Она самая. Живая и даже не покалеченная.
– И это после второй ночи новолуния, – заметил с неподдельной радостью.
Тут я вывернулась из его объятий, чтобы сообщить:
– После третьей, вторую вы пробле…
– Спасибо, что напомнила, – процедил он, прожигая меня взглядом.
– О, можете не благодарить. Ваше спасение было действительно приятным делом. Еще никогда я не получала столько удовольствия…
– От чужих страданий? – вопросили у меня.
– От скорого возмездия.
– Опять продукты вспомнишь? – заломил маг бровь и посмотрел с ехидцей.
– Тросточку, – хмыкнула я. – А продукты вы мне еще отработаете.
– Надеюсь, дегустатором?
– Надейтесь!
Уже через полчаса, размазывая по тарелке чуть присоленный вареный рис, Регген понял, как промахнулся в своем предположении. Он голодным взором осмотрел кузню на наличие мясного. Понятное дело, ничего не нашел и печально воззрился на меня.
– А что-нибудь еще к каше есть?
– Вода, – ответила я, не отвлекаясь от правки списка.
– А более сытное? – протянул граф-задохлик с жалобной ноткой, словно это не он умял все позавчера.
– Салат… капустный.
– Воздержусь.
– И правильно, от него вам будет хуже. А вот каша в самый раз, – сообщила я, активно вычеркивая из перечня ближайших покупок мясо, сало, подчеревок, рыбу, птицу, яйца и молоко. Оставила ягоды и дрожжи, добавила лук, секачку для капусты и бутыль с маслом подсолнечника.
– Сомневаюсь, что эта каша мне понравится, – заметил маг, даже не думая завтракать.
– Не понравится, но выхода нет. С этого дня вы на злачной диете.
– Это еще почему? У нас разве кончились деньги?
– Не кончились. Просто я ничего сверх меры не куплю, и в очередной раз объесться вам не позволю. Нет продуктов – нет проблем. Нет проблем – нет упреков в жестокости.
– Я в таком не упрекал…
– Скоро будете.
Так оно и получилось. Едва мы вышли из портала в деревеньке Тминь, что соседствовала с Ллосем, Регген заговорил о моем жестокосердии, упрямстве и редкой гадости. А вокруг бурлила жизнь, то бишь рынок! Торговцы развешивали над прилавками сладости и копчености, расставляли румяную сдобу, сладким сиропом заливали фрукты, варили пиво и кисель, дарили покупателям алые ленточки и поздравляли с первым днем первого зимнего месяца.
– Это ярмарка! Деревенская зимняя ярмарка Благодати! – стенал задохлик, в отчаянии прижимая к груди трость и пустую корзинку. – Праздник, почитаемый всем народом Дагатии… День благодарности за плодородную землю и хороший год! Лучший день месяца, единственный день в сезоне, когда можно и нужно пировать!
– Да-да, – покивала я в такт его словам и не подумала согласиться.
– Ося, тут такие запахи, – заметил несчастный отравленец, едва научившийся твердо стоять на ногах, – вкусности, сладости… Пиво, в конце-то концов! – воскликнул он, остановился, с вожделением принюхиваясь: – Мясные колбаски. Сочные, манящие, только с огня.
– Да-да…
– Ос-ся! – взвился маг.
– Да хоть Злос-ся, – перекривила я. – Вы на диете, Регген!
– Но так нельзя! Я голоден.
– А кто вам виноват?
– Ну, знаешь… с меня хватит, – процедил он сердито, развернулся и пошел в направлении лавок.
– С меня тоже хватит, – решила я, но не смогла не задать последнего вопроса: – Регген, а вы какой цвет предпочитаете, белый или черный? Мне-то все равно, гроб закрытым будет, но коли вам в нем лежать…
– Что-что? – Маг вернулся назад. – Я не понял…
– А чего непонятного? Все просто: огласите последнюю волю покойного и ешьте что хотите.
