– Замочит? – поняла я, наблюдая за тем, как звереныш задрал лапку на ботинок самого главного стража. Особо ничего не намочил, но сколько счастья на мелкой моське!
– Загрызет! – отрезал Врадор. – Именно поэтому Реггена мы забираем в карантин сроком на год до полного восстановления.
Это было сродни потрясению.
– Что?!
– Да, новость неприятная, но в ней есть плюс, – улыбнулся он. – Ося, вы свободны.
Предложи глава контроля год сожительства, я бы меньше удивилась, чем свободе. Особенно сейчас, когда есть шанс начать собственное дело с бесплатной капустой, четырьмя площадками для продаж и мгновенным перемещением к ним. Конечно, в противовес всему перечисленному остаются не вполне вменяемый Регген и так называемый зверь, но…
Вот тут-то я внимательнее посмотрела на бледного задохлика, и в гримасе боли подметила усмешку, кривую и ехидную. Вспомнила, как прошлый день прошел, улыбнулась.
– Врадор, а граф-то нечто подобное предвидел и, считайте, слово с меня взял.
– Какое слово?
– Нерушимое. Что не уеду и не брошу его одного.
Ни его, ни корзинку, ни капусту, ни идею для собственного дела.
– Как?! Но зверь!.. – Теперь уже глава контроля посмотрел на меня потрясенно.
– А мы уже знакомы, – отмахнулась я и подняла щенка, что пытался вцепиться в штанину самого главного стража. Спрятала его в карман и похлопала сверху, чтоб не проказничал.
– И вы так просто об этом говорите?! – Врадор подошел ближе, заглянул в глаза. – Не заикаясь, не бледнея, без испуганной дрожи и слез?..
– А что такого? Ведь он меня не загрыз, а покатал. Видели бы вы, с какой скоростью мы по Бурфо пролетели! Фьюх – и нет! Правда, возницу напугали, но это он еще легко отделался. Нечего было мимо проезжать. У нас в Ллосе, знаете ли, за такое морду бьют.
– В Ллосе, – растерянно повторил самый главный страж. – Так вы оттуда родом? Наслышан об этом месте, наслышан… Теперь все объяснимо.
Если он там проводил инструктаж об одержимых, то, конечно, наслышан о ллосевских нравах.
– Ага! Так что можете идти.
– Идти могу, но… Оставить вас… Здесь… Одну…
– Я с ней, – раздалось с пола.
Глава десятая
Зря задохлик так не вовремя очнулся и очень зря выразился вслух. От нечаянно оброненных клещей он увернуться успел, а вот от прицельного разряда – нет…
И если ранее он был похож на полутруп, то теперь на труп. Это-то и стало последней каплей, после которой я потребовала оставить Реггена в поместье, а Врадор изъявил желание нас навещать. Ежедневно, в двенадцатом часу ночи. И это несмотря на то, что сам он тоже одержимый маг и подвластен луне.
– И на кой вы графу? – возмутилась я в тщетной попытке нащупать кровоток на теле оного. – Уж лучше врача пришлите, убивец вы этакий! И уйдите с глаз долой. – На руке ток крови не ощущался, на шее тоже, и только в груди тяжело и глухо стучало «тук… тук, тук… тук». – Слава святым угодникам, живой.
Выдохнув, я так и осталась сидеть на полу подле задохлика, чутко прислушиваясь, не раздастся ли рядом печальное «у-у-у». Но тщетно, лобастый не спешил появляться. Испугался? Или стал меньше ноготка на мизинце?
– Конечно, живой, иначе он бы тут не лежал. – Глава отдела стражей опустился в кресло, закинул ногу на ногу и заявил: – И чтоб впредь не было недопонимания, сообщаю сразу: я и есть врач, адвокат и куратор одержимого оружейника и мага Вардо Реггена, графа Лофре.
– Знатная экономия, – похвалила я вполголоса и громче вопросила: – У вас в отделе что, утечка кадров?
– Можно сказать и так. – Врадор мрачно посмотрел на меня. – Я имею право навещать вас в полночь, дабы проверить сопротивление мага его одержимости. И я буду навещать, что бы вы ни говорили о смирном звере и…
Он хотел сказать что-то еще, но капелька портала, зазвеневшая над его плечом, оборвала речь на полуслове.
Извинившись, глава контроля отбыл из поместья служебным порталом, утянув за собой эту капельку. В наступившей тишине стало жутко и неуютно. Регген продолжал лежать, щенок – молчать, а за окном ни с того ни с сего многократно усилился ветер. Чует мое сердце, ночью будет мороз. А значит, нужно запастись дровами, водой – на случай если замерзнет в трубах. Приготовить пирожки, домыть гостиную и не думать о том, что я или Врадор могли на лобастого наступить или прихлопнуть.
Не думать получалось хуже всего, я то и дело посматривала на задохлика в ожидании, когда же он глаза откроет и расскажет, жив ли лобастый и что он за зверь, которого все боятся, но никто не видит. Плюс капитан Маррет обмолвился о каком-то ритуале разделения и был искренне удивлен миролюбивости одержимого. Знать бы, причина во мне или в чем-то другом?
В эту ночь Врадор, как ни обещал, так и не заявился, граф-оружейник тоже не очнулся.
Он пролежал бесчувственным поленом до пяти утра и разбудил меня натужным кряхтением. Судя по звукам, Регген умирал, а по факту – полз в направлении закутка для нужд. Осветив комнату кристаллом, я застала его на полпути к цели и задала закономерный вопрос:
– Вам помочь?
Радость от его пробуждения была всеобъемлющей. Захотелось обнять доходягу, отмыть и накормить пирожком или даже тремя.
– Нет, – прохрипел он и закашлялся.
– А может… – начала воодушевленно. Все же воды, набранной на всякий случай, с лихвой хватит на ванну. И если граф подождет, то я нагрею ее натопителем и печку разожгу. Но досказать я ничего не успела, маг рявкнул:
– Нет, я сказал!
– Ах так?! – Я к нему со всей душой, а он… – Ваше право!
Потушила свет и с головой накрылась одеялом, не обращая внимания ни на его кряхтение, ни на ругань, ни на зов, который он таки подал, не сумев проползти куда хотел.
– Ося? Ося, ты спишь? О-о-ось, когда ты уснуть успела?
Молчу.
– Ося, будь милосердной, иначе я тут пол замочу.
Молчу усиленно.
– А ты его мыла, я же чувствую, что в кузне стало намного чище и уютнее… Ну, Ося? – позвал он громче.
– Чего вам?
– Прости, – выдохнул покаянно и замолчал.
– И все? Кто так извинения просит? Вам что же, больше нечего сказать?
