– Он споры из двора унюхал? – удивился граф-оружейник, подхватил один из мешков и отправился к чану.
– Из дома. Им странным образом удалось пробиться сквозь обитавшую там пыль, грязь и… Просеять не забудьте! – рыкнула, когда он попытался вот так, из мешка, муку засыпать в чашу.
– Так она мелкого помола и дво-двойного просева, – начал Регген.
– Иными словами, в последний раз просевали ее осенью или, того хуже, летом.
Нехотя он повиновался. Сбросил пальто и пиджак, взял сито и словно между делом заметил:
– Ох, чувствую, скоро от муки будет нечем дышать. Йик!
От такого заявления я разом забыла про отца и его продающие речи. Подбоченилась, прищурилась, протянула с укором:
– Это вы мне Рябого решили напомнить? Или повторить его опыт? Зря, очень зря. Он был плохим, но вы же хо-ро-ший.
– То есть… йик, я для тебя хороший? – вскинулся маг.
– Конечно! Кто, как не вы, сейчас замесит тесто, натрет и обжарит капусту, налепит со мной пирожков?!
– И это все мои заслуги?! – не преминул он возмутиться, отложить сито и мешок, дабы воззриться на меня со всей своей пьяной строгостью.
– Хм! – Я изобразила задумчивость. – А расскажите, что с вами в академии произошло, и станете очень хорошим.
И вроде бы простая просьба, но маг вдруг дернулся как от пощечины и стремительно протрезвел.
– Нет, – отрезал он. Сглотнул, подумав о чем-то неприятном, и решительно взялся за работу.
Мука стояла столбом, капуста летела в разные стороны, опара пенилась, разогретое масло шкварчало, я дальновидно помалкивала, лишь изредка поправляя действия Реггена. Слава угодникам, в этот раз он с солью и перцем не переборщил и хорошенько протушил начинку. Пирожки лепили в угрюмой тишине, а вот жарили в напряженном молчании до двух часов ночи. Задохлик хмурился, жевал губы, что-то бурчал себе под нос, скрипел зубами и вздыхал то со стоном на губах, то с проклятием.
И вот, взирая на его мучения, я тихо предложила:
– Вардо, а давайте завтра я сама пирожки отнесу и передам их Буре.
– Одну не пущу, – ответил он, выплыв из тяжелых дум и вновь в них погрузившись. Сложил свертки в корзинки. Накрыл их скатерками, аккуратно на тележку водрузил и вздохнул: – А лучше оставайся дома, мне спокойнее будет.
– Да? В таком случае, чтоб вам совсем спокойно было, оставайтесь со мной.
– Ося…
– Злося, – решительно вытерла руки и отправилась спать, – обсуждение закрыто.
После всех волнений, метаний и обсуждений, которые маг таки старался открыть, спали мы как убитые, не услышав очередного нашествия слизней и первого пришествия пауков. Так что поутру кузня блестела не только морозными окнами, но еще и скользкими дорожками и свисающими с потолка паутинами. Красиво. Если не думать, кто и как это сделал, то очень красиво, но вот если присмотреться… То на полу слизни вывели троекратный знак напоминания, центром которого стал стол с тюфяком, а пауки изобразили знак устрашения.
– Не понял. Это что за напасть? – удивился маг, поднимаясь.
– В этот раз исключительно ваша, – сообщила с зевком и напомнила: – Я мыла вчера.
– Да я не об этом! А о том, что они перешли все границы дозволенного.
– Только сейчас или в первый раз тоже? Или все дело в том, что они слишком близко подобрались к тюфяку?
– Угу, – невнятно выдал задохлик и встал, – они так раньше себя не вели. А теперь словно…
– Обезумели? – предположила я и потянулась за одеждой.
– Оголодали.
Платье выпало из моей ослабевшей руки. Звонко стукнулось пуговками о пол, привлекая внимание.
– Что, Ося? – насторожился Регген и моментально оказался возле меня, взял за дрогнувшую руку. – Тебе снова плохо?!
– Нет. Я вспомнила…
– Что вспомнила?
– О подкормке. До недавнего времени я их картошкой и опарышем кормила, а затем… забыла принести, – представила, как они расстроились, оказавшись без прикорма, и всполошилась: – Нужно срочно купить! И в два раза больше.
– Постой, не спеши, – остановил мои сборы граф. Указал на пол, на потолок и ухмыльнулся: – Будет лучше, если мы еще подождем.
– Чего ждать-то?
– Момента, когда они от угроз и напоминаний перейдут к переговорам.
– Или же попросту нас загрызут, – ткнула я пальцем в стол, где с момента реггеновских разборок с каким-то слизняком остались два внушительных откуса. – Нет уж, я с такими разум ставить не хочу, – перехватила недовольный взгляд мага и улыбнулась: – Что, желаете настоять на своем? Я не против. Но вначале вымойте пол.
– А что с ним не так?
В недоумении маг ковырнул пальцем блестящую дорожку.
– Узнаете.
Он и узнал сразу после завтрака. Видимо, ему совсем не понравилась улыбка, с которой я накрывала на стол, составляла план на день и дотошно объясняла, где в кузне прячутся ведро, тряпка, щетка и скребок для уборки. На слово «скребок» маг внимания не обратил и поступил по-мужски прямо и недальновидно – залил пол водой. Сделал шаг и поскользнулся, второй – поскользнулся повторно, смешно взмахнув руками и выпятив тощий зад, третий… и чуть не сел на шпагат.
Я сдавленно хохотнула, он же, скользя и почти падая, добрался до стены, вцепился в полки и злой на меня оглянулся.
– Ося?! Это что еще такое?
– Это ваша глупость, – нравоучительно сообщила я, перекатив тележку поближе к двери со стационарными порталами. – В следующий раз будете осмотрительнее в своих экспериментах.
– То есть ты знала и не сказала? – возмутился он.
– Не успела, – пожала я плечами и ответила на вовремя зазвеневший портал.
Открыла капельку, улыбнулась синеглазому демону в белом, радостно его поприветствовала. Буря кивнул, взял корзинки и списки, пожелал нам доброго дня и ушел, ничего не спросив о паутине, скользких узорах и маге, зависшем на стене.
Не счел нужным заметить или не увидел?
– Попалась! – дыхнули мне в самое ухо и резко притянули к худосочной груди в мокрой рубашке и пропитавшейся слизью жилетке.
– Вы что, по полу ползли?
– Пришлось.
