Поздно. Щенок уменьшился вдвое. Вздохнул, с укоризной посмотрел на меня и растворился в пространстве. Маг по ту сторону глади дернулся, тряхнул головой, поднялся на колени, а я закусила кулак. Не орать же, что сзади него целых пять неизвестных личностей в плащах, с ярко-красными сгустками наизготовке? Лобастый, поди, знает, мне же лучше молчать. И смотреть на что-нибудь другое.
Узнать бы, как там Врадор и второй малыш?
Стоило о них подумать, рядом со мной объявился рысь. Не маленький звереныш, а матерый хищник с лукавым взглядом, кривой ухмылкой на усатой морде и пружинистой походкой. Как и лобастый, он подошел к двери, ткнулся в дерево носом, зафырчал и создал еще одну зеркальную гладь, в которой мое отражение быстро сменилось видом на подвал, без сознания лежащего Врадора и ректора, вскрывающего дверь. И получается, что какой-то тайник они уже вскрыли, резервы пополнили, что нужно взяли, а теперь…
– Они спешат на выручку Буре и его парням? Или к Реггену, попавшему в засаду?
Рысь не ответил, с фырком исчез, а бывший глава контроля стремительно поднялся с каменного пола. Попросил Аре отойти, в прыжке развернулся и открыл дверь ударом с ноги. Грохот был знатный, вздрогнули даже маги-плащеносцы, напавшие на задохлика и получившие от него молниеносный рукопашный отпор. И вздрогнули еще раз, когда из заточения вырвались демоны – синеглазые белые лисы с жаждой возмездия на узких мордах и обрывками кандалов на лапах. Разом вздыбив шерсть, они разбежались в разные стороны от темницы, и морозные узоры поползли по стенам и полу, нарастая толстой коркой, превращаясь в наледь, сосульки и снег, что мелкой крошкой посыпался с потолка.
Отчего-то под снежную крупу не рискнули выйти ни Аре, ни Врадор, ни Регген. Он, как и прежде, резерва не тратя, врезал под дых последнему прямо стоящему плащеносцу и тенью скользнул к окну. Мелькнула надежда, что он там от мороза спрячется. Мелькнула и пропала, ибо дурной на голову маг махом руки распахнул тяжелые створки и выпрыгнул навстречу сугробам с высоты пятого этажа.
– Святые угодники!
Я вовремя закрыла глаза и не позвала щенка с перепугу. Но подумала, уж если и стоило фамилию менять, то раньше самоубийства графа! Вот если он сейчас умрет, что будет со мной? И кто получит поместье в Бурфо, с оружейным складом, пауками, слизняками и моей капустой? Клянусь, если он выживет, я его поколочу.
Именно эта мысль заставила меня посмотреть судьбе в лицо, то бишь в серебряную гладь первого окна, и с облегчением выдохнуть. Жив задохлик. И даже цел. На лице кроваво-снежное месиво, нос зажат рукой, но маг счастлив, как безумец. Едва ли не вприпрыжку пробежался к двери корпуса, из окна которого выпал, надавил на ручку, что-то пальцами в воздухе вычертил и выпустил лисов-демонов во двор.
Снежный вихрь, приправленный ледяными осколками, взвился вокруг лисов, набирая мощь и звук. И вот уже протяжный вой прокатился по академии, а вслед за ним – толстая корка мерцающего искрами обледенения. Она разошлась морозными лучами, наползая на здания, охватывая деревья, скамейки и стражей контроля, набежавших со всех концов.
Откуда-то снизу раздался приказ бывшего главы контроля:
– Морозить всех! Мастеров и студентов пересчитать. Генералу ни слова.
– Фр! – ответил самый большой из ледяных, точно Буря.
– Плевать на устав. Делайте как сказано…
Я не увидела Врадора, в окне с его изображением было темно, зато в окне возле Реггена вдруг шевельнулась и приподнялась каменная плита.
– Хватит наслаждаться видами! Спускайся, – скомандовали ему.
Секунда, и граф-оружейник тоже исчез в темноте тайного прохода. Я поджала ноги и закусила кулак, с нетерпением и боязнью ожидая, что же дальше будет. Но дальше в обоих порталах стояла непроглядная темнота и слышен был звук крадущихся шагов. Прошла минута, затем вторая, третья… ничего не менялось. Поневоле вспомнилось, что завтрака не было, а в плетеном блюде лежат булочки и завертушки, на окне с ночи остывает яблочный компот. Короткая пробежка, и вот я уже сижу с чашкой и тарелкой, а за гладью пространственных окон появилось хоть какое-то изменение.
Впереди появился тусклый красный свет, постепенно в его сиянии проступили покрытые паутиной стены широкого тоннеля, чуть светящиеся линии на этих стенах и камни. От осколков до глыб, почти перекрывающих проход, но неспособных остановить трех магов. Двух – так точно. Регген и Врадор перескочили через препятствие не глядя, Аре задержался. Трижды соскользнул с глыбы вниз, буркнул что-то о неблагодарных мордах, подпрыгнул в тщетной попытке зацепиться за стену и рухнул бы вниз, но… объявившийся на глыбе Регген легко вздернул его за шкирку и хмуро заявил:
– Сам ты морда! Отъелся за полгода, не узнать.
– А ты отощал, будто никто не кормит, – кольнул в ответ ректор и замкнулся. Словно тема эта была ему неприятной.
– Уже кормят. А до этого… хоть бы кто навестил, – попенял ему граф.
– Я пытался, правда. – Аре дрожащей рукой коснулся шеи, прохрипел: – Несколько раз продукты привозил, оставлял на пороге. Но вероятно, твоя домработница ими откупалась от живности.
– С чего ты взял? Она сбежала через двое суток моего озверения.
Маги легко спрыгнули с глыбы и все так же крадучись продолжили идти.
– Потому что в последний раз меня ждали слизняки. Огромные. – Ректор передернул плечами и поежился. – Корзины забрали. Капусту вернули.
– И все?! – удивился задохлик. – А моему агенту они пытались дать под зад. Куратору чуть не отгрызли руку. Он тогда еще первую докладную накатал…
– Имел право, – вступился за стража Врадор. Но продолжать тему не стал.
– С этим слизни не успели, а вот паутину с руной выдали. – Аре улыбнулся. – Знакомый профессор потусторонней биологии утащил ее на свою кафедру как лучший образчик паучьего творчества.
– Дай догадаюсь? Руна гласила: «Повтори».
– Нет, «пропади». В очень жесткой форме.
– М-да, ошиблись черточкой, спугнули кормильца, – усмехнулся бывший глава контроля и похлопал ректора по плечу. – Не волнуйся. У них есть своя капуста, растет как на дрожжах и не портится.
– Даже если по ней самого главу мордой прокатили, – теперь заулыбался Регген, и он же уточнил: – Мы почти пришли. Действуем как прежде или вносим правки?
Они сошлись на правках и взялись их обсуждать. А я сидела и не слышала. Если Аре догадается, о какой капусте речь, – это будет последний гвоздь в крышку моего пирожкового дела. Раз слизни огромные и боевые, то что же там за капуста растет, что не гниет и не мнется, когда на ней Врадора бьют? И ведь не зря били-то! Умолчи страж сейчас, мне было бы легче, а теперь хочется от души врезать.
