Книга #черная_полка, страница 72. Автор книги Мария Долонь

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «#черная_полка»

Cтраница 72

После их налета на мастерскую Жужлева он не виделся с Ингой. Да это и к лучшему. Арестуй того, пробей этого! Вот швабра неугомонная! Командует прям как целый полковник! Где твое достоинство, Архаров? Да вот же оно, метр восемьдесят, девяносто два кило, все как есть, сидит в кабинете и очень хочет курить.

Кириллу стало известно о гибели Жужлева на следующий день. «Ауди» на полном ходу клином въехала под многоосный трейлер. На такой скорости при лобовом столкновении никакие подушки и ремни не спасут. Тело, вернее, то, что от него осталось, болгарками и гидравлическими ножницами вырезали из груды металла. Кирилл не поленился, смотался к гибэдэдэшникам, выпросил протокол аварии. Те, впрочем, не сильно парились — трасса старая, узкая, движение плотное, грузовиков много, идиотов на мощных машинах — еще больше. Судя по протоколу, тормозного следа не было. Это не странно — значит, заснул водитель за рулем или сердечный приступ. Тоже не редкость. Выкурив с местными полпачки сигарет, Кирилл уже знал, что дело спишут в архив — на сон или на сердце, короче — несчастный случай.

Но тут горячий чай помог — плеснули коллеги Кириллу кипятка в чашку, пить нельзя. Пока ждал, чтоб остыло, листал дело и уперся в фотографию приборной панели. Спидометр, тахометр, датчик топлива, температуры — все стрелки лежали на нуле. А вот это уже странно — обычно при таких авариях в момент удара стрелки не слетают с осей-иголочек, а как были — намертво запечатываются в пластик приборной панели. В некотором смысле даже удобно — сразу видно, на какой скорости произошло столкновение. Кирилл подивился, как это так, спросил. А гайцы сами в непонятках. Теоретически получается, говорят, что ехал твой клиент с выключенным двигателем. Это как же? Да никак — или самоубийство об капот трейлера, или принудительная дистанционная блокировка двигателя и бортового компьютера. Самоубийцами даже церковь не занимается, а мы — и подавно. С блокировкой — надо транспондер искать по всей машине, а где он — кто ж его знает. То есть, конечно, если будет команда, шепнули ему гибэдэдэшники, мы эту груду металлолома на атомы и молекулы разберем и все найдем, хоть транспондер, хоть ядерный реактор. Но команды нет. Поэтому пишем — сон или сердце, а еще лучше по пьяни — проспиртован-то Жужлев дай боже!

А тут и чай остыл, Кирилл дохлебал его и отбыл восвояси.

Конечно, команды «найти то, не знаю что» не будет, он как-то и не сомневался. По ходу, получается, что права была

Белова, когда в мастерскую Жужлева лезла. На самоубийцу он похож не был. Кто-то его устранил. Да еще так хитроумно. Влезть в работу бортового компьютера — но как? Заранее настроить на сбой? Или по спутниковой связи? Но это какие надо иметь возможности! Конечно, он все понимал: сначала Жужлев Туманова, потом кто-то — самого Жужлева, это, считай, факт.

Кто — не знаем, тогда пойдем с другой стороны. Какой интерес? Всех из-за долбаной книженции с картинками? Да ладно, искусствоведы, поди, каждую салфетку Пикассо пересмотрели на предмет неизвестных рисунков. Ничего утраченного в наше время уже найтись не может. Все не то, не фиг и голову ломать.

Кирилл все больше думал об Инге. Началось с Волохова и этого мифического «Парада». А в итоге что мы имеем? Кучку непонятных трупов. Просто штабель висяков! И скандал с Большим театром. Надо быть с ней поосторожнее.

А с утра «подарок» в почте — новый список.

Нет, немедленно курить. Он встал, вышел во двор. Или сходить по парочке адресов из ее списка, чем черт не шутит?

* * *

Власенко Анастасия Петровна. Скончалась 26 июня два года назад в возрасте восьмидесяти шести лет. Окончила Московскую государственную консерваторию по классу арфы. Заслуженная артистка РСФСР. Проживала на улице Поварской, наследников первой очереди не имела.

Кирилл поехал «в адрес». Это оказался пятиэтажный серый дом с богатой лепниной на фасаде и изломанными линиями балконных решеток. Бешеный стук отбойного молотка перекрывал все уличные звуки. Подъездная дверь была на коде, он представился консьержке. Власенко проживала на четвертом этаже, теперь квартира принадлежала ее племяннице. Кирилл поднялся.

Дверь ему открыла невысокая женщина средних лет, похожая на улитку. Вяло посмотрела удостоверение.

— Из полиции? Ну проходите.

В трехкомнатной старомосковской квартире шел ремонт. По всей видимости, уже давно: одежда, книги, посуда — все валялось на огромном запыленном столе вперемежку с банками варенья и кастрюлями. В углу был свален мебельный хлам. В квартире стояла невыносимая духота. Под потолком на проводе болтались голые лампочки. Женщина провела Кирилла в крошечную кухню, из-за высоких потолков похожую на колодец.

— Анастасия Петровна была мне теткой, — рассказывала женщина. — Жила одиноко, никого к себе не водила, близких друзей у нее не было. Муж умер уж лет двадцать тому. Квартира, конечно, вот теперь наша, но запущенная очень. До сих пор чиним-ремонтируем.

— От чего она умерла? Болела чем-нибудь?

— Нет, здоровьем ее бог не обидел. Бегала на своих двоих до последнего дня.

— Вскрытия не проводили?

— А зачем? В таком возрасте и помереть не рано. А почему вы спрашиваете?

— Формальная проверка, не беспокойтесь. — Кирилл расстегнул ворот рубашки, с него лил пот. — В квартире ничего не пропало? Какие-нибудь ценности, деньги?

— Да не было у нее никаких ценностей… — женщина сморщилась, — кроме этой квартиры.

В замке звякнул ключ. Хозяйка заторопилась, понизила голос.

— Понимаете, мы почти ничего не знаем об обстоятельствах смерти тети Насти. Я в те дни была в длительной командировке, а когда приехала, все уже и закончилось.

В кухню вошла стройная девушка в очках, с распущенными волосами.

— Машенька, у нас полиция. Насчет Анастасии нашей Петровны интересуются. — Хозяйка обернулась к Кириллу. — Моя дочь Маша. В тот день экзамены в консерваторию сдавала, она тоже не знает, как тетя Настя умерла.

Маша посмотрела на Кирилла с неподдельным любопытством.

— А вот и знаю! Я ее и нашла — уже мертвой!

— И все помните? Рассказывайте, что видели. — Кирилл достал блокнот.

— В тот день у меня как раз было прослушивание, — она горделиво взглянула на мать. — Я отыграла, мне шепнули, что норм, все здорово. Ну я к тете побежала, думала порадовать. Я, правда, по классу скрипки, не как тетя — по арфе. Но тетя Настя меня очень поддерживала. Ну вот, я звоню, звоню, никто не открывает. Тогда я своим ключом.

— У вас был свой ключ?

— Ну конечно. Она же одна жила, мало ли что. Иногда я оставалась у нее ночевать. Мы тогда далеко жили. — Маша покосилась на мать. — Ну вот, захожу, а она в кресле сидит. Прическу высокую сделала, платье фиолетовое надела, серьги длинные мельхиоровые, все кольца достала. Я прям обалдела! Теть Насть, говорю, ты куда такая нарядная собралась? А она уже и не дышит.

Глава 26
Сегодня самый лучший день, пусть реют флаги над полками!
Сегодня самый лучший день — сегодня битва с дураками.

Песня из далекого-далекого детства не выходила из головы с утра. Инга никогда не слышала ее «живьем», только запись, но эти жесткие, неровно брошенные аккорды «Машины» и подрагивающий голос зацепились за краешек памяти и остались там будоражащим предчувствием юного бунта. Только не думать, только не паниковать! Инга допила кофе вместе с горькой жижей с донышка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация