— Кто ты такой? — спросила она, прицеливаясь в него из пистолета.
Как он вообще мог что-то почувствовать к этой девушке? Сейчас она казалась абсолютной незнакомкой. Может, она всегда была незнакомкой, а он так ничего и не узнал о ней? Неужели сегодня он умрет от ее рук? Сможет ли она спокойно спать после этого?
Какая разница? У нее были Люциус и Дайан, и без них Брюс никуда не уйдет. Он решительно шагнул вперед.
Уголки ее губ дернулись. Девушка выпрямилась и наклонила голову в знакомой дразнящей манере.
— А, — произнесла она, — это ты.
Она узнала его по походке. Наблюдательна как всегда. Она перевела прицел с него на дверь, ведущую внутрь зала. В ту же секунду дверь распахнулась, и в коридор вышел Ночной бродяга, тащащий за собой упирающегося заложника. Сердце Брюса замерло в груди.
Это была Дайан. На ее лице смешались выражения гнева и ужаса, она отчаянно боролась, но рука Ночного бродяги крепко держала девушку за горло.
И этим Бродягой был Ричард Прайс.
Брюс так удивился, увидев своего бывшего друга, что едва не окликнул его по имени, совсем забыв, что никто не должен знать, кто он. «Ричард?» Ночной бродяга?
На лице Ричарда красовалась угрожающая гримаса, но в глазах застыл первобытный ужас. В ту же секунду, как Брюс заглянул своему бывшему другу в глаза, он понял, что Ричарду страшно ничуть не меньше, чем самому Брюсу или Дайан.
Мадлен прицелилась в голову заложницы.
— Ни шагу больше, — распорядилась она.
Брюс остановился и поглядел на Ричарда.
— Отпусти ее, — велел он. Голос звучал иначе.
Ричард дернулся, как будто бы на самом деле хотел послушаться Брюса, но Мадлен разок погрозила ему пистолетом. Ричард моментально превратился обратно в сурового стражника. Его глаза покраснели, будто он много плакал.
Мадлен указала на рюкзак Брюса.
— Кинь мне свои игрушки. Мигом.
Брюс заглянул в испуганные темные глаза Дайан. Она не знала, кто перед ней, но попыталась храбро покачать головой, предостерегая против этого шага. Юноша стянул рюкзак и метнул Мадлен. Она ловко поймала его и перебросила через плечо.
— Спасибо, — сказала она. Затем ее взгляд метнулся куда-то за спину Брюса, и она едва заметно кивнула.
Брюс попытался развернуться, но прежде чем он успел дернуться, что-то тяжелое очень сильно ударило его в область шеи. В глазах заплясали звездочки. Юноша покачнулся вперед. Мир вокруг него сомкнулся, в глазах потемнело, стало трудно дышать. Он рухнул на пол, а в ушах застыл крик Дайан.
Глава двадцать четвертая
Придя в себя, Брюс первым делом услышал нежный, знакомый голос Мадлен. Ее слова витали в воздухе где-то над ним. Юноша попытался было глянуть в ее сторону, но голову пронзила острая боль, будто тысяча ножей одновременно впилась ему в череп. Он хрипло застонал и прекратил дергаться.
— Тебе следовало снять с него шлем, — раздался чей-то незнакомый голос.
— Предоставь мне беспокоиться об этом, — ответила Мадлен.
— Но босс требует информации о нем, и если…
— Хочешь забрать его с собой, пожалуйста, милости прошу. А теперь прекрати тратить мое время.
Недовольное молчание.
— Да, как скажешь.
Голова раскалывалась от боли. Брюс попытался сконцентрироваться. Значит, Мадлен не была боссом, но она явно занимала какую-то высокую ступень в иерархии Ночных бродяг. Что она сделала с Дайан? Куда Бродяги ее забрали? Почему она сразу его не убила? Какую информацию они от него хотят? Брюс медленно приходил в себя, но виду не подавал. Он лежал тихо, не открывая глаз и размеренно дыша, словно пытаясь убедить окружаюших в том, что он не подслушивает их разговоры.
— Что не так было с этим поехавшим дроном? — Еще один голос. — Я думал, ты все перепроверила и проследила, чтобы все патчи были установлены в нужное время.
— Это не наш дрон, — ответила Мадлен. — Мы его не перепрошивали. Его серийного номера не было в списке.
— Значит, взялся где-то там, где «УэйнТех» хранит свои заначки.
— Люциус Фокс сидит внизу в первом ряду. Интересно — иди и спроси его.
При упоминании Люциуса Брюс на миг затаил дыхание.
Где они сейчас находятся, внутри концертного зала? Но будь они внутри зала или на балконах, тогда их голоса рождали бы звонкое эхо, а тут было тихо. Не шевелились заложники, не раздавались испуганные шепоты или всхлипы. Сконцентрировавшись, Брюс различил легкое гудение концидионера. Кабинет директора? Кладовка?
— Он приходит в себя, — произнесла Мадлен, ее голос раздался совсем рядом. Брюс открыл глаза. На стене напротив него висели два больших зеркала, между ними светили лампы. Их теплый, пронзительный свет заставил юношу поморщиться. Под зеркалами стояли два туалетных столика, только вместо кремов, кистей и косметики они были завалены винтовками и планшетами. «Гримерка», — неуверенно подумал Брюс.
Юноша повернул голову и увидел Мадлен. Девушка сидела на стуле рядом с ним, переплетя пальцы и опершись локтями на колени. Она распустила волосы. За спиной Мадлен стояли трое вооруженных Бродяг, двое мужчин и одна женщина, мрачно буравя Брюса взглядами.
Как странно, подумал юноша, их роли переменились, теперь он стал пленником, а она превратилась в надзирателя.
— Он что, коп? Он выживет? — заговорил третий Бродяга, самый молодой из всех. Зрение Брюса улучшилось настолько, что он узнал в говорящем Ричарда. Лицо юноши осунулось, он неуклюже цеплялся за пистолет на поясе, словно никогда прежде не держал его в руках.
— Я… — Ричард сглотнул. — Я не просил оставлять меня тут, я не хочу быть здесь.
— Когда ты давал нам доступ к счету твоего отца, тебя вроде бы все устраивало, — не оглядываясь, произнесла Мадлен.
Ричард побледнел. На его лице отразилась гримаса, полная страданий и вины.
— Я думал, вам нужны только его деньги! Я думал, вы… а теперь вы…
— Эллисон, Уоттс, выведите новенького отсюда, — перебила его Мадлен, указав на дверь. — Я словно заевшую пластинку слушаю. Уведите его.
Бродяг не понадобилось просить дважды. Они моментально выпрямились и покинули комнату, не произнеся ни слова. Брюс остался наедине с Мадлен.
Разум юноши лихорадочно работал. Ричарда держат здесь против его воли? У них с отцом были разногласия, но, судя по словам младшего Прайса, он и понятия не имел, что Ночные бродяги вломятся к нему в дом и убьют его отца. Может, они шантажировали его и заставляли делать и другие вещи тоже.
Когда дверь, наконец, захлопнулась, Мадлен вздохнула и разочарованно взглянула на него.
— Сними шлем, Брюс, — произнесла она.
